Проскакав милю или две по дороге в полном молчании, они добрались до места встречи с остальными.
Те, также обыскивавшие этот район, с облегчением приветствовали ее радостными восклицаниями, но София, приветливо окинув взглядом знакомые лица, не увидела среди них самого важного для нее человека.
Она повернулась к Тимо. У нее упало сердце, когда она заметила его напряженный взгляд. Ужас овладел ею. Едва шевеля губами, она спросила:
– Где Леон?
Гейбриел чувствовал себя полным идиотом.
Когда он, проснувшись, понял, что ее нет, его изумление сменилось таким ощущением, будто его предали, перешедшим затем в гнев.
Он был зол на самого себя за то, что проспал и позволил ей улизнуть, не сказав ни слова. Его могло оправдать лишь то, что он, так долго обходившийся без сексуальных удовольствий, заснул как бревно. Но как бы он ни сердился на самого себя, это не шло ни в какое сравнение с тем, как он был зол на Софию.
Ему бы, наверное, следовало радоваться, что она не обокрала его, пока он спал, и взяла только гнедого мерина. Несмотря на все ее протесты, он в глубине души подозревал, что она имеет какое-то отношение к этому коню, потому что появилась здесь примерно в одно время с ним. Они вместе появились и вместе ушли – маленькая лгунья и ее краденая лошадь. И скатертью им дорога! В любом случае ему совсем ни к чему заводить любовницу.
Помимо этого мерина, ничего не было взято, но Гейбриел считал ее воровкой. Она забрала какую-то часть его существа.
Только этим и можно было объяснить боль, которую вызвало ее исчезновение. Он не понимал этого.
Ведь он действительно думал, что между ними что-то возникло.
Гейбриел твердо решил разыскать ее и заставить сказать ему откровенно, почему она сбежала от него, не сказав, черт возьми, ни слова. Он хотел, чтобы она ответила, почему бросила его. Он заслуживал объяснения, чтобы можно было поставить точку в этой истории, не оставляя никаких загадок.
Наверное, Дерек знает, где ее можно найти, поскольку он нанимал ее, но Гейбриел категорически отказывался бегать за ней. Не будет он ни перед кем пресмыкаться.
И не подумает.
Шли дни, и он, давая выход своему гневу, наколол несколько поленниц дров, но и изнурительный физический труд не помог ему позабыть девушку, что раздражало его до крайности. Судя по всему, ей было абсолютно наплевать на него, так почему, черт возьми, он все еще думает о ней? Он почти не знал эту цыганку, и она наврала ему с три короба о себе.
Однако, поняв, что она к нему равнодушна, он пришел в еще большее отчаяние, усугублявшееся неудовлетворенной похотью, которую разбудила в нем эта безжалостная сорвиголова.
Он приехал сюда в поисках уединения, но после короткого пребывания здесь Софии одиночество вскоре сделалось невыносимым.
Уже очень давно он ничего не хотел так сильно, как ее.
Будучи больше не в состоянии продолжать вести умственные баталии с самим собой, он перестал притворяться, что ему все нипочем, и, оседлав белого жеребца, отправился к брату, чтобы отыскать Софию.
Только крайнее возмущение ее поступком заставило его сделать это, но, может быть, просто пришло время?
Трудно было бы представить себе более прекрасный осенний день, чтобы отважиться выехать с фермы. В самом разгаре была золотая осень во всем многоцветье красок. Налетал легкий ветерок, срывал играючи несколько листочков, и они, кружась, падали впереди на дорогу. По светло-голубому небу плыли пушистые белые и серебристо-серые облачка.
Пустив коня легким галопом, Гейбриел скакал по сельской местности, наслаждаясь сменой пейзажа, а его конь радовался прогулке.
Примерно через два часа пути он свернул на дорогу, которая вела к большому белому коттеджу, недавно купленному Дереком для его молодой жены Лили.
Остановив коня перед уютным любовным гнездышком молодоженов, он спешился и направился к входной двери, готовый немедленно принять предложение брата что-нибудь выпить, потому что у него першило в горле после дороги. Распахнув дверь, Гейбриел вошел внутрь с непринужденностью члена семьи.
– Есть кто-нибудь дома? – крикнул он, заглядывая в комнаты, мимо которых проходил.
Никто ему не ответил. Потом, выглянув в высокое арочное окно, он вдруг увидел молодоженов, которые пили чай в садовой беседке. Дерек, черноволосый и бронзовый от загара, и Лили, белокурая, с нежной белой кожей, были, судя по всему, так поглощены друг другом, что не замечали ничего вокруг.
Радуясь тому, что не помешал им заниматься каким-нибудь более интимным делом, Гейбриел направился по коридору к двери, ведущей в садик, расположенный за домом.
– Есть кто-нибудь дома? – снова крикнул он, выйдя из двери, и помахал рукой в сторону беседки.
– Гейбриел!
– Боже милосердный, что это за бородатый незнакомец явился к нам? – пророкотал его брат с улыбкой, вскакивая на ноги. – Ей-богу, старина, неужели в твоем доме нет зеркала?
– Так-то ты приветствуешь меня после того, как я проделал весь этот путь? – сказал Гейбриел, подходя к парочке и стягивая с рук перчатки для верховой езды.
– Не слушай его, – вмешалась Лили, укоризненно улыбаясь мужу. – Ты всегда красив, Гейбриел. Это у вас семейное.
– Да? А мне кажется, что он выглядит как один из разбойников с большой дороги. Чему мы обязаны такой честью, братец? Или ты устал общаться только со своей лошадью?
– Кстати, конь у меня – отличный собеседник, – ответил тот с язвительной усмешкой.
Дерек, ухмыльнувшись, пожал ему руку, потрепал по плечу и заключил в медвежьи объятия. Всякий раз, глядя на него, он вспоминал тот момент, когда Гейбриел прикрыл его своим телом.
– Добро пожаловать, братец, – сказал он приветливо, выпуская Гейбриела из объятий. – Рад снова видеть тебя среди цивилизованных людей.
– Я тоже. Лили, ты выглядишь, как всегда, великолепно. Замужество идет тебе на пользу.
– Это верно, – сказала она, одарив его лучезарной улыбкой, и жестом указала на маленький столик. – Присаживайся. Выпей с нами чаю. Я так рада, что ты приехал.
– Ума не приложу, как ты это делаешь, – сказал Дерек, когда все они уселись за стол.
– О чем ты?
– Появляешься в тот момент, когда я думаю о тебе. Ты только что снова это сделал.
– Неужели? – медленно спросил он.
– Откровенно говоря, я именно сегодня собирался после чая оседлать коня и навестить тебя.
Гейбриел насторожился.
– Что-нибудь случилось? Как отец? Джорджи?
– Все нормально. Просто у меня есть для тебя послание.
– От кого?
– От Гриффа. Но оно может подождать. Расскажи, как ты себя чувствуешь?
– Значительно лучше, – ответил Гейбриел, слегка прикоснувшись к тому месту, куда был ранен, хотя прекрасно сознавал, что брат спрашивает совсем не об этом.
Дерек приподнял бровь, потом взглядом попросил Лили оставить их одних.
– Пойду-ка я приготовлю нам всем свежего чая, – сказала понятливая Лили. – Этот совсем остыл. – Она улыбнулась Гейбриелу. – Прошу прощения, джентльмены.
Гейбриел поморщился, подумав, что совсем не умеет скрывать свои чувства; он не хотел упоминать о Софии в присутствии Лили. Он сомневался, что Дерек рассказал ей о том, что забавы ради нанял цыганскую проститутку для своего брата-отшельника. Гейбриелу совсем не хотелось, чтобы у этого шалопая возникли неприятности с его очень добродетельной молодой женой. Оба мужчины поднялись на ноги и с поклоном проводили хозяйку дома, потом снова сели, когда она ушла.
– Рассказывай, что случилось, – сказал Дерек, пристально глядя на брата, и откинулся на спинку стула.
– Мне нужно найти Софию.
– Кого?
– Софию. Цыганскую девчонку, которую ты прислал ко мне, – сердито сказал Гейбриел.
– Повтори еще разок!
– Я не в настроении выносить твои дурацкие розыгрыши, Дерек. Просто скажи мне, где она находится. Мне нужно отыскать ее, – заявил он. – Она, должно быть, недавно побывала здесь, чтобы получить у тебя заработанные деньги. Нам с ней надо поговорить.