Из просторного холла на второй этаж вела широкая лестница (разумеется, резного дерева). На площадке второго этажа стояла пожилая леди. Ее спина была идеально пряма, живот втянут, а подбородок гордо вздернут. Волосы уложены в высокую прическу, которая, несмотря на поздний – или ранний? – час, выглядела идеально. Поверх шифоновой ночной рубашки цвета лаванды наброшен лавандовый же пеньюар. Дама выглядела роскошно и внушительно под стать лестнице и дому.
– Ариэль... – сказала дама, и голос ее наполнил все пространство, хоть она и не думала повышать его. Сара с завистью подумала, что с таким голосом на сцене можно обойтись без микрофона. – Ариэль, уже очень поздно.
– Здравствуйте, мисс Помми, – подал голос Дэвид. Сара с изумлением наблюдала, как в мгновение ока изменилось выражение лица дамы. Недовольство и суровая сдержанность уступили место почти нежности. Она взглянула на Дэвида с искренней любовью. «Что-то я не помню, чтобы Ариэль рассказывала, что миссис Уэдерли обожает Дэвида, – в растерянности думала Сара. – Или она говорила, а я забыла?
– Доброе утро, Дэвид. – Голос ее не стал тише, но звучал существенно мягче. – Как поживаешь?
– Спасибо, все хорошо. А как вы себя чувствуете?
Не отвечая, миссис Уэдерли перевела взгляд на дочь и сказала:
– Ариэль, у тебя брюки мятые. Ты пользовалась тем кремом для лица, что я тебе дала? Ужасный цвет лица. Пожалуй, я запишу тебя к дерматологу.
Сара стояла столбом, чувствуя, что рот ее приоткрылся, но не в силах выдавить ни звука. Она всегда гордилась своей кожей; никогда не пряталась от солнца и не пользовалась ничем, кроме воды и самого простого мыла, но ровная, словно светящаяся изнутри кожа вызывала зависть у многих женщин. И вот теперь эта дама говорит такие ужасные вещи...
И все же Сара понимала, что нельзя просто промолчать. Она собралась с силами, улыбнулась и сказала:
– Какой милый пеньюар, право же, мама, он тебе удивительно идет.
– Не говори глупостей, – фыркнула миссис Уэдерли. – Дэвид, проследи, чтобы она легла спать. А с тобой, Ариэль, я поговорю завтра. Подумай пока, как именно ты собираешься извиняться за свое отвратительное поведение.
Сара молча стояла, глядя вслед матери Ариэль, которая развернулась и скрылась на втором этаже, аккуратно прикрыв за собой дверь спальни. Потом Сара перевела взгляд на Дэвида. Тот понял, что она пребывает в состоянии шока, и быстро сказал:
– Перевожу на обычный английский. Она скучала, волновалась и хочет, чтобы завтра утром ты все подробно рассказала ей о своей поездке.
Глава 5
Когда на следующее утро ровно в семь часов Дэвид подъехал к особняку Уэдерли, Сара уже ждала его на улице. Она знала, что такой поступок не в характере Ариэль, но у нее просто не хватило духу встретиться лицом к лицу с мисс Помми. Кроме того, она ужасно беспокоилась за кузину и своего босса. Как у них дела и не заметил ли он подмены?
– Трусишка, – хмыкнул Дэвид, когда она уселась в его «БМВ».
– Признаю себя виновной, – с улыбкой повинилась Сара и тут же спросила: – Есть известия от Ариэль?
– Боишься, что твой босс вышвырнул ее на улицу еще до завтрака?
– Нет, дело в другом. Я... я забыла предупредить ее, что Эр-Джей спит нагишом. Вдруг она растеряется настолько, что он... э-э... соблазнит ее?
Сара действительно забыла, предупреждала ли она Ариэль о некоторых особенностях личной жизни босса, но остальное было всего лишь шуткой. Дэвид, видимо, не усмотрел в ее словах ничего смешного, и Сара взвизгнула, когда он чуть не врезался в пожарный кран.
– Ты действительно думаешь, что он мог бы это сделать? – хрипло спросил Дэвид.
Сара, вцепившись в сиденье и ручку двери, пыталась сообразить, что происходит. Последние несколько месяцев – как утверждала Ариэль в своих письмах – Дэвид был влюблен в какую-то «весьма неподходящую» девицу, которая живет «в той, другой, части города». Но может, все не так просто и Ариэль тоже не понимает до конца, что именно творится в душе у Дэвида?
Меж тем они оба немного успокоились, и Сара жадно разглядывала город, о котором столько слышала. Больше всего Арундел напоминал декорацию для съемок фильма об идеальном провинциальном городке. «И я отсюда родом, подумать только!» Ну, то есть Сара знала, что родилась она в другом месте, но ее мама жила здесь и зачали они с отцом ее тоже здесь, в этой кукольно-красивой обстановке. Если верить ее папочке, то это произошло «на переднем сиденье «феррари», пока мы ездили на ярмарку».
Они ехали мимо красивых старинных особняков, окруженных ухоженными садами. Идеально подстриженные лужайки нежились в тени огромных магнолий и гинкго. Цветы соперничали в яркости с порхавшими: над ними бабочками. Перед каждым домом имелась табличка с названием и датой постройки. Дважды Сара успела прочесть фамилию Эмблер – девичью фамилию ее матери. Несмотря на то что у них с Ариэль так и не нашлось времени выучить генеалогию важнейших семейств Арундела, кое-какие слова кузины Сара помнила. Та называла Эмблеров в числе самых богатых и достойных семейств. Подумать только, Сара никак не могла поверить тому, что она видит. «По этим улицам ходила моя мама. Мои родственники живут в этих чудесных, роскошных особняках».