В его взгляде промелькнула растерянность. И в эту долю секунды я ощутила самый настоящий гнев. Я никогда не призналась бы себе, но мне хотелось опереться на крепкую руку Онтарио, чтобы пойти смотреть на самую восхитительную коняшку в своей жизни.
Дьявол! Нам, принцессам, нельзя поддаваться чувствам на людях!
– Идите, юноша, – высокомерно сказала я, – у меня будет возможность полюбоваться этим красавцем позже.
Онтарио посмотрел на меня, и я с удивлением разглядела ярость в его глазах. Как?! Он еще смеет злиться на меня?
Он подал Аманде руку, и дева расцвела. А я поймала себя на мысли, что с удовольствием убила бы их обоих ножкой от своего стула.
Они спустились с помоста и тоже подошли к вороному. Я же осталась сидеть, кусая губы от разочарования и наблюдая, как герцог разговаривает с хозяином лошади.
Коню повышенное внимание не нравилось. Он всхрапывал, вскидывал голову и нервно раздувал ноздри, видимо, впервые видел такое количество народа вокруг себя. Егерь удерживал его с трудом, но отвлекался, поскольку не мог не отвечать Ананаксу, который требовательно спрашивал его о чем-то. Наконец, жеребец не выдержал – заржал, картинно взмахнул гривой и поднялся на дыбы, молотя по воздуху огромными копытами. Дамы завизжали, еще больше напугав его. Свита рассыпалась по площади, словно монпансье из коробки по столу. Обезумевший от страха зверь принялся брыкаться и мотать головой, как вдруг чья-та крепкая рука схватила его поводья. А затем… Онтарио Ананакс оказался на конской спине без седла, сжимая коленями крутые бока.
Зрители ахнули.
Вороной прыгал и всячески пытался сбросить всадника, однако тот сидел, словно они были одним существом. Спустя какое-то время конь стал уставать, а затем и вовсе остановился, свесив голову. Онтарио наклонился к нему и что-то прошептал, похлопал его по шее, тронул поводья и… жеребец пошел шагом вкруг площади. Бледный, как смерть, егерь подбежал к ним. Онтарио спрыгнул с лошади и кинул ему поводья.
Аманда была первой, кто бросился к нему, чтобы поздравить. Не стесняясь присутствующих, она повисла у него на шее и подарила горячий поцелуй. Думаю, после произошедшего подругу не осудил бы даже ее отец.
Держась за сердце, герцог поднялся на помост и объявил конкурс завершенным. Подарок принцу Неверии был выбран. Норовистый такой подарок.
– Этот негодяй точно понравится Его Высочеству Стичу, – услышала я голос Онтарио, вместе с Амандой остановившегося у помоста. – Принц любит погорячее!
Я закусила губы, но тут Его Светлость подал мне руку, чтобы помочь спуститься. Пока я шла, глядя под ноги, лишь бы не смотреть на мило воркующих Аманду и Онтарио, герцог громко приглашал всех на обед в его замок, дабы отпраздновать удачное завершение конкурса.
– Я прошу прощения, – спустившись с последней ступеньки, сказала я ему, – но вынуждена вас покинуть. Что-то нехорошо себя чувствую!
Ананакс, рассыпаясь в любезностях, проводил меня до кареты, которая ожидала вместе с другими экипажами на соседней улице, и пожелал «побыстрее прийти в себя и вновь радовать общество Самыйсокса своим присутствием».
Я вернулась домой в дурном расположении духа. Очень обрадовалась, когда не застала тетушку, и только потом вспомнила, что она осталась на площади в толпе зевак. Понадеявшись на то, что герцог пригласит на обед и ее, приказала принести в мои покои вишневого пирога с молоком и закрылась на ключ, сообщив всем, что у меня болит голова и я ложусь спать.
«И не сметь меня беспокоить!»
Надо признаться, пирог несколько поднял мне настроение. Поразмыслив, я действительно легла спать и продрыхла до ужина. Мне снился Онтарио в объятиях Аманды. Во сне подруга почему-то предстала в образе русалки, а у молодого человека были резкие черты лица, темные глаза и черные волосы. Надо признаться, новое лицо шло ему куда больше нынешнего!
Я проснулась, будучи уверенной, что голубки окончательно воссоединились и сейчас целуются где-нибудь в уголке герцогского сада, и решительно выкинула Онтарио Ананакса из мыслей. Следовало подумать о другой напасти, грозившей свалиться мне на голову, а именно, о Его Высочестве Стиче Неверийском.
В задумчивости я спустилась в библиотеку и только потащила с полки первый том энциклопедии «Неверия, как она есть», как в помещение ворвалась взволнованная тетя.
– Ваше Высочество, как вы себя чувствуете? – запричитала она и даже сделала попытку потрогать ладонью мой лоб. – Что с вами? Мы все так за вас волновались!
– Должно быть, перегрелась на солнце, тетушка, – отступая и прикрываясь книгой от назойливых попыток пощупать мою голову, сообщила я. – Я почитаю, а поужинаю позже. Как прошел обед?