— Михаил Антонович, можно вас! — послышался знакомый голос начальника. Босс вошёл со служебного входа и занял свою стандартную позу — сложив руки в карманы, надменно наблюдая за работниками, которые не обращали на него никакого внимания.
— Идём, — дёрнул Михаил.
— Что?! — удивилась я. — Я не пойду.
— Идём, — настойчиво повторил мужчина.
— Я… не хочу… — только и смогла прерывисто объяснить я. Хотела было сказать, что не хочу общаться с этим тираном, но не хватило ни времени, ни слов. Ноги сами понесли меня к боссу, под напором тянущего Михаила. Как говориться, я поплыла по течению. Этим, собственно, я и занималась последние пару лет…
Как только мы подошли, Герман Дмитриевич одарил меня коротким невозмутимым взглядом.
— Нужно заменить её, — кивнул он на меня.
— Герман, это же главное условие наших новых коллег.
— Мало ли, чего они хотят. Они не знают, что это будет провал.
— Они прекрасно знают, что Вероника не модель. Думаю, они понимают все риски.
— Она здесь только потому, что они думают, будто эта деревенщина — моя сестра! — неожиданно разозлился босс.
От таких слов разозлилась и я. Как это он может называть меня деревенщиной?! Да какое вообще право он имеет?!
— Простите? — переспросила я. — Как вы сказали? Деревенщина?
Не смотрящий до этого момента в мою сторону Герман Дмитриевич, вдруг обернулся ко мне. Я тут же почувствовала давление. Одним его взглядом можно было ломать кирпичи и рушить чужие судьбы. С судьбами, кстати, он и так справлялся неплохо…
— Что-то не так? Я не прав? — издевательски поинтересовался начальник.
— Не прав! — я вырвала руку, до того находившуюся в плену Михаила Антоновича.
Босс усмехнулся.
— Золушка поверила в то, что она принцесса, — глядя в сторону продолжил измываться начальник.
— Вы ведь сами это устроили! — напомнила я. — Если бы не вы и ваши идиотские придумки, меня бы здесь не было! Так к чему теперь строить из себя невиновного?
— Миша, — впервые я услышала, как босс обращается к кому-то не на официальном языке. — Пожалуйста, — впервые я увидела, как он теряет контроль над ситуацией, желая поскорее избежать проблемы, — сделай так, чтобы она не вышла.
— Герман! — удивился Михаил Антонович, — Ты же знаешь, что это невозможно!
— Эти европейцы с ума меня сведут.
Я улыбнулась, глядя на то, как тает твёрдая стена невозмутимости. Босс превращался в обычного человека прямо на глазах.
— Герман Дмитриевич, — вдруг сказала я, — не беспокойтесь, всё будет хорошо. Я справлюсь.
Единственное, что я подумала после того, как сказала это — «что я вообще такое несу?». Справлюсь? С каких пор? Наверное, именно сейчас, когда впервые увидела его слабость, неготовность. Ледяной король показал свою человечность. Интересно, на сколько он далёк от своего образа в личной жизни? У него вообще есть личная жизнь? Боже! И почему я об этом думаю?
— Говорите, что делать? — твердо объявила я с поднятой вверх головой.
Герман Дмитриевич замер. Какое-то время он смотрел то на меня, то на Михаила, после чего замотал головой, вынул руку из кармана и указал ею на моделей.
— Готовьтесь к показу. Девушки всё вам объяснят.
— Вот и прекрасно, — обрадовался Михаил.
Взявшись двумя пальцами за переносицу, Герман Дмитриевич прикрыл глаза.
— Это просто сумасшествие какое-то…
Вот тут я с вами полностью согласна, господин начальник.
Глава 4
Герман.
В то время, как Вероника готовилась к своему первому показу в специально отведённой для неё Гримёрке (о чём позаботился Герман), сам Герман на пару с его давним другом детства Михаилом, отправился в кабинет, чтобы не видеть бардака, происходящего за кулисами.
— Это просто сумасшествие, — присаживаясь в директорское кресло сказал Герман. Мужчина положил ногу на ногу и отвернулся к окну, протерев лицо ладонью, после чего задумчиво поджал губы и уставился на вид за окном.
— Ну а чего ты хотел, Герман? — присаживаясь на диван, ответил Михаил. — Настали тяжёлые времена. Нам просто необходимо чем-то жертвовать.
Начальник резко развернулся, серьёзно взглянув на собеседника.
— Чем-то жертвовать? Не хочешь ли ты сказать, что я должен жертвовать имиджем компании?
Михаил многозначительно развёл руками.
— Ты уже им жертвуешь. Ещё с того момента, как согласился подписать контракт с французами.
— Эти грёбаные французы! — схватив первое, что попалось под руку (это оказалась именное позолоченное перо, подаренное Герману его покойной матерью), он закинул его подальше. Михаил, до того уверенно раскинувшийся на диване, дрогнул, опустив руку вниз. — Они даже не знают, как всё устроено в этом бизнесе!