— Дядя Аваз, понимаю про какие поцелуи и метки Вы говорите, но это лучше у отца спрашивайте, а не у меня. — резанув по мне взглядом, он посмотрел в окно. — Отец, я переезжаю в комнату Итана.
— Нет, это опасно. — что взбрело в голову этому мальчишке?
— Опасно нам пока что жить под одной крышей. Я все сказал и решения своего не поменяю. Всего доброго отец, магистр Варден. — Раф вылетел из моего кабинета, оставив Аваза с круглыми от удивления глазами видимо сложив два плюс два.
— Так получается, что тогда, это не Раф, а ты? И на улице, когда магистр Ланьяк держал её за руку, твоя тьма вырвалась из-за… из-за ревности? — отпираться? Бессмысленно. Может хоть Варден что-то посоветует.
— Ты и так все прекрасно понял. Аваз, я в таком дерьме и даже не представляю, как из него выбираться. Эта девчонка, не знаю, что она со мной сделала, я словно гном на золото реагирую. — вывалил свой груз на плечи друга.
— Давай ты мне расскажешь, как это началось, только за эльфийским вином схожу.
И он сходил. Закрыв кабинет, мы пили вино, а я начал рассказывать, как она привлекла меня еще когда свалилась в экзаменационный зал. Такая сильная, смелая, без капли страха в глазах. А когда она с такой развязностью предлагала мне жениться или пойти в её постель? Только боги знают, как мне хотелось согласиться, особенно после того как попробовал на вкус её сладкие губы. Рассказал о том, как увидел её выходящую сквозь портал из комнаты Рафа, охватившую меня злость, что она все-таки причастна к покушению, а потом и дикое желание сделать её своей, несмотря на все подозрения, что бы все видели кому она, принадлежит. Как тьма хотела придушить Ланьяка, за то, что тот дотрагивался до Карамии, и её за то, что к нему прибежала, и не абы куда, а прямо в его комнату, одним богам известно, что они чем они там занимались. Поведал даже о том, как прибежал в лазарет, как только мне сообщили, что она очнулась. Решил остановить все пока не поздно, специально вел себя отстранено, а потом вновь сорвался, увидев её полные страха глаза, но в них еще было что-то…тихая мольба о помощи. Я знаю, что тьма и сама бы ушла, она смогла бы её подчинить, но её взгляд и я снова пропал.
К концу рассказа, мы были весьма пьяны, но на душе было спокойно. Всё же тяжело держать всегда все в себе, нужно с кем-то это и обговорить.
— Дела… и что ты делать будешь? — спросил Аваз, плеснув себе еще вина.
— Что делать? Игнорировать, наверное, не знаю. Не нравится мне все это, столько лет жил спокойно, а тут появляется какая-то девица и выворачивает душу наизнанку. — сделал еще глоток из бокала и с силой поставил его на стол.
— Дружище Вам бы поговорить, боги видят, она к тебе не ровно дышит, раз и у нее тьма вырвалась. — конечно же я понимал, что так и нужно сделать, но было одно большое, но.
— А как же Раф? Ради девчонки испортить отношения с собственным сыном? Нет уж увольте.
— Раф большой мальчик, он смириться и все поймет. — успокаивал меня друг.
— Я не собираюсь рисковать.
Больше мы этой темы не касались, так и разговаривали на другие темы пока не закончился кувшин с вином.
Глава 26
Поправлялась я долго, дни шли за днями, ко мне каждый день приходили друзья, все кроме Рафа.
— Ему тяжело Кар. Ты ему правда очень сильно понравилась. А тут ты и его отец. Ему сложно принять вас — сказала мне Иви в одном из разговоров.
— Нас? Ив, нет ни каких нас. — хмыкнула я.
— Кара, мы все видели, как ты смотрела на Нэргиза, а он на тебя. — возразила подруга.
— Вам показалось. — уверенно произнесла я, глядя девушке в глаза.
— Конечно. — по ее тону было слышно, что она ни разу мне не поверила. — В любом случае, Раф скоро остынет.
После мы не возвращались к этому вопросу. Иви, как и остальные старались избегать тем касающихся Рафа и в особенности ректора. Но не смотря на все усилия с моей стороны, мне не удавалось выкинуть его из головы.
Вуиров Нэргиз проник в мои мысли, я каждый день ждала, что может он зайдет, напишет, хоть как-то даст о себе знать. Но он будто забыл о моем существование. Медленно тоска превращалась в злость, злость в ярость, а ярость в безразличие.
За день до выписки я будто почувствовала, как во мне что-то щелкнуло. Будто эмоции погасли, мир потерял насыщенность.
В день выписки, перед моей палатой скопились все, даже Раф пришел. Ещё бы, видимо четырех недель ему хватило, что бы смириться с тем чего не было.
— Прости меня, Кар — проговорил он и с силой обнял. Я ответила на его объятья.
— Мне не за что тебя прощать — улыбнулась я уголками губ.