— Кто? — спросила Анджелла безразлично.
— Сюрприз, — ответил префект.
— Ну и пошел ты… — плюнула словами Анджелла.
Фон Штернгольдт поднялся с пола, поправил пиджак, с укоризной посмотрел на девушку.
— Зачем ты так? — спросил он растерянно. — В этот раз я чем провинился?
— Лакомство мне портишь, — ответила Анджелла стальным тоном, отламывая апельсиновую дольку.
Фон Штернгольдт плюнул и вышел вон.
По телевизору шел какой-то тупой американский боевик — о темнокожем герое, истребляющем вампиров. Герой без особого труда картонным мечом методично побивал своих врагов, не блистал интеллектом, его противники и союзники — тоже, изредка звучали клишированные диалоги о неизбежной победе добра над злом и непоколебимой вере героев в собственные силы; и поэтому весь фильм состоял из бесконечных перестрелок, драк, а смерть каждого вампира в обязательном порядке венчало ритуальное знакомство с серебряными кольями, серебряными же пулями и изящным серебряным тесаком японского производства.
Но для собравшихся на кушетке фильм большого интереса не представлял. Куда более притягательным выглядел небольшой журнальный столик, который поставили рядом с кушеткой — украшенный бутылками с вином, пивом, виски и всевозможными морскими деликатесами.
— Не, фильм, конечно, говно полное — унылое и невкусное, ни в коем случае не отрицаю, — сказал Веймар, бережно прижимая к себе Джиллиан. — Но все-таки истребитель вампиров выглядит очень стильно. Чернокожий негр в черных кожаных одеждах; и обязательно с такой обворожительной белозубой улыбкой. Я теперь хоть буду знать, как они выглядят.
— Ха, истребитель вампиров, — усмехнулся Фергюссон, пригубил бутылку пива. — Я таких истребителей вампиров на завтрак ем. А эти традиционные суеверья типа чеснока, серебра и солнечного света — меня в зеленую тоску вгоняют. Хочется съездить к авторам фильма и рассказать им, как они неправы в таких фундаментальных вопросах. Хотя справедливости ради надо отметить, однажды у Анджеллы была серьезная проблема с солнечным светом — когда она в горизонтальном солярии перележала. С тех пор она терпеть не может загорать.
— Бедняжка, — притворно всхлипнула Бернски.
— А тапочкой по попе? — спросил Фергюссон строго.
— А в чем дело? — спросила Джиллиан.
— А нечего командира обсуждать, — сказал Фергюссон. — И вообще, в душе она — не поверите — очень чувствительная, хрупкая, ранимая натура. Не драконьте ее — она и не будет драконом.
За окном появилась темная тень, ноготками постучала по стеклу. Фергюссон встал, открыл окошко. Анджелла, пригнувшись, пролезла внутрь и спрыгнула с подоконника. Когда-то давно у нее вошло в привычку гулять по карнизам и попадать в комнаты особняка таким экстравагантным способом.
— Ты чего это? — спросил Фергюссон, запирая окошко.
— Префект, сволочь, у моей комнаты дежурит, — пожаловалась Анджелла. — Я уже не знаю, куда мне бежать от него.
— Может, того? — спросил Фергюссон с намеком. — Я с ним поговорю? Все равно улетаю…
Он красноречиво хлопнул ладонью о сжатый кулак.
— Не надо, Пол, — сказала Анджелла. — Не подставляйся. Если придется — я этот момент сама обыграю.
Она села на кушетку, втиснувшись между Бернски и Крозье. Бернски поежилась.
— Значит, вы здесь бездельничаете? — спросила Анджелла.
— Ага, — покаялся Крозье.
— Без моего материнского присутствия, — уточнила Анджелла, и Крозье показалось, что в ее голосе звучит обида — еще бы, ведь все веселятся, а ее не позвали.
«Так значит, Анджелла все-таки умеет обижаться» — отметил для себя Крозье.
— А что нам еще делать? — спросил Фергюссон обреченно. — У нас заслуженный отгул, в честь ныне покойного Густава Алька. Не каждый день мы сбиваем с небосвода звезды такой величины.
— Через пару дней нам добавят хлопот. Так что не расслабляйтесь, — сказала Анджелла, взяла щупальце осьминога и принялась неторопливо его жевать.
— Что-то серьезное? — спросил Фергюссон, втиснулся среди остальных, взялся за бутылку с пивом.
— С виду нет, но дело достаточно тонкое, может обернуться неожиданностью. А я неожиданностей не люблю, — сказала Анджелла. — Черт, это не осьминог, а подошва армейского ботинка, честное слово.
Открылась дверь, и в комнату вошел князь фон Штернгольдт.
— Меня здесь нет, — отрезала Анджелла.
— Да? А кто тогда сидит на кушетке? — спросил префект озлобленно.
— Это не я, — ответила Анджелла. — Это моя астральная проекция.