Ей было не по себе.
Нечто густое и плотное пыталось вырваться из груди, покрыть ее с ног до головы непроницаемой пленкой.
Может, мне просто обойти ее и двинуться дальше.
Вся эта затея с посещением города, спуском по связанным друг с другом платьям, теперь казалось не такой уж и вдохновляющей.
И чего я здесь пытаюсь найти?
Луна скрылась за одним из высоких домов.
Может вернуться, пока не поздно? Меня наверняка еще не спохватились.
Но это было невозможно. Только не сейчас, когда принцесса увидела, что скрывается там, за пределами постоянно окружавших ее стен.
Не сейчас. Уже поздно.
Фигура зашевелилась.
Движения ее были резкими, быстрыми и прерывистыми. Сопровождало их какое-то глубокое гортанное кряхтение, будто человек чем-то подавился и никак не мог прокашляться.
Принцесса, которая только, что хотела окликнуть стоящую к ней спиной особу, сделала пару шагов назад.
Под ноги предательски скользнула неглубокая выбоина. Девушка повалилась на залитые лунным светом холодные камни.
Грохота от падения хватило, чтобы темная фигура всполошилась. Та начала медленно поворачиваться в сторону источника шума.
Так люди не двигаются.
Но принцесса мало знала о мире и еще меньше о людях, которые его населяли, но все же поняла, что так люди не двигаются.
Может с ним что-то не так? Та самая болезнь, о которой говорила Люсиль?
Она пыталась что-то из себя выдавить, — не то крик, не то адресованный в никуда вопрос. Но голос ей изменил, он застрял где-то на подступах и никак не мог продвинуться дальше, будто путь преграждал застрявший в горле кусок хлеба или пирожного.
Наконец фигура полностью предстала перед принцессой.
В свете вновь выглянувшей из-за острых крыш луны, ее можно было хорошенько разглядеть.
Она была мало похожа на человека, словно его грубый набросок, который был сделан дрожащей, неуверенной рукой. Сильно выдвинутая вперед челюсть, широко посаженные глаза — налитые кровью, совершенно неживые, на правой скуле громадные лиловые шишки и все лицо словно сползло чуть ниже подбородка, кожа висела, точно натянутая на череп ткань.
Сил встать на ноги у принцессы не было.
Все, что она могла делать — медленно ползти назад. Страх полностью ее подчинил. Фигура шла на нее неторопливо, словно охотник следующий по кровавым следам за подстреленной дичью.
Когда фигура, шаркающая по изрезанной колесами дороге, приблизилась вплотную к принцессе, та не выдержала и издала громкий пронзительный вопль.
Дома по обе стороны давили на нее, как сходящиеся в противостоянии отряды пехоты.
Куда мне бежать? Что делать?
Фигура сделала отчаянный рывок к принцессе и та, найдя в себе последнюю каплю воли, подскочил на ноги и устремилась прочь.
Туфли соскочили и звонко задребезжали по камням.
Принцесса бежала быстро и не оглядываясь.
Принцесса бежала не разбирая дороги, голые ножки шлепали по холодным камням.
Дома по бокам сливались в сплошную темную массу.
Она не думала ни о чем, кроме как убежать настолько далеко, насколько это возможно.
Но вдруг улица закончилась.
Перед ней была очередная лестница вверх.
Принцесса стремительно поднялась по ней и оказалась на открытом пространстве, — это была центральная площадь.
Только тогда она позволила себе оглядеться — никого.
Ее начал душить приступ кашля. Она задыхалась, не хватало кислорода.
Проглатывая с жадностью очередную порцию затхлого воздуха, принцесса наконец пришла в себя.
Она выпрямилась и вскинула кверху голову.
На толстой жерди, словно тканевые игрушки, раскачиваясь на ветру, висели три карлика.
Когда-то карлики развлекали принцессу, смешно топали ножками, кривлялись, танцевали и наигранно дрались друг с дружкой. А теперь бездыханные, с пустыми выклеванными воронами глазницами, возвышались над ней, словно недоброе предзнаменование.
Принцесса поднесла ладони к лицу и заплакала.
Все эти дрянные книги, россказни слуг, все это ложь, от начала и до конца. В этом мире нет и не может быть красоты.
Пока она плакала, вокруг нее, как грибы после дождя, из-под земли и наваленных на площади гор соломы, начали подниматься, одна за другой, скрюченные, будто охваченные какой-то странной, необъяснимой болезнью фигуры.
Едва различимые силуэты незаметно превратились в плотно льнующие друг к другу цепи безумных.
Те шагали медленно в направлении живого человека.
Уже издали они почуяли его запах.