Он не хотел повторения той жуткой истории.
Поэтому принцесса и жила в башне в дали ото всех.
Только счастье и радость, только счастье и радость, — так считал король, когда смотрел на свою дочь, когда та безмятежно спала в кроватке или играла с другими детьми.
Росла принцесса и вместе с ней росло неуемное любопытство — как там все устроено, как живут люди, о чем думают, о чем мечтают.
Ей хотелось все знать.
Другие королевства. Историю. Философию. Общаться с людьми. Но все это противоречило королевской доктрине.
Она догадывалась, что что-то не так.
Что им руководит другое чувство, какое она не понимала, лишь смутно догадывалась, не умея облечь это в слова.
Иногда принцесса задавалась вопросом:
Почему я живу в башне? Может и другие тоже живут в своих башнях? А как же те рассказы о хрустальных домах, о праздниках и веселье?
Что-то ей подсказывало, что судьба ее исключительна. И что башня эта только для нее одной.
Каждый раз засыпая, ей снился один и тот же сон:
Она стояла на узеньком пятачке земли, может метр на метр. А вокруг него густая тьма. Только сделай она шаг, тут же провалится в бездну. Но стоять вот так, на таком узком пространстве — сложно и нестерпимо, ей хочется почесаться, подпрыгнуть, куда-то пойти, но она не может. Все что ей остается замерев сидеть на кусочке земли и смотреть в темноту. Потом этот скудный клочок суши внезапно начинал трескаться, как сильно обожженная глина. Вместе с грудой земли, в бездонную яму, падала и принцесса. Казалось, она летела целую вечность.
Но потом внезапно просыпалась.
Дышать было тяжело. Грудь будто была полна чего-то, что тянуло ее к земле, тогда как она хотела как голубка воспарить в небо и улететь далеко от стен замка, лететь так долго, как это возможно.
Хоть до самого края земли.
Однажды у входа в свои покои принцесса подслушала такой разговор:
— Это ужасно! Просто ужасно! — первый голос принадлежал одному из советников короля, особе полной и вечно какой-то суетной. Принцессе он напоминал вареное яйцо, которое вот-вот готово выскользнуть из руки.
— И уже здесь, в королевских покоях. Как же нам это пережить! — второй голос относился к другому советнику, особе длинной и крючковатой, внушающей по большей части жалость, обычно таких не допускали к принцессе, но советник по рассказам обладал исключительными качествами и ему доверяли.
— Бежать! Нужно бежать! — обеспокоенно говорил тот, что был похож на яйцо.
Голоса их принцесса знала прекрасно, ибо они были частыми гостями в ее покоях. В основном по всяким важным и скучным делам.
— Но куда? Да и можно ли? Все-таки мы подданные короля?! — пытался спорить с яйцом тот, что был похож на кривой нос старой ведьмы.
— Но а что нам остается? Помереть, пока его светлость блуждает в заоблачных далях? Не сладкая это участь. Всего одно движение и нет головы. И если бы это была главная проблема.
— Он стал таким близоруким! А когда-то.
— Вот именно, когда-то, но что нам когда-то, когда теперь.
— Вы правы! Бежать! Не хочется мне покрыться…
— А я о чем вам толкую, и мне не хочется, вид говорят непереносимый, да я и сам видел.
— И как же вы после этого?.
— Я мельком… Но мне и этого с лихвой хватило. Чуть глаза на лоб не вылезли.
— А как же бежать, когда все охраняется и эти уже на подступах к замку?
— Надо как-то улизнуть. Пока будет суматоха, незаметно проскочить и пусть сами воюют с этой нечистью. А вот только я думаю, что ее не победить. И вообще, что мы о ней знаем? Ничего. Или нам просто не говорят. Может мы уже больны?
— Да ты что? Не говори такое!
Яйцо закатилось смехом.
— Ты что, крестишься?
— Может поможет. Главное не накликай беду на нас.
— Уж не накликаю. Тут и так все прогнило. Куда уж хуже.
Последовало минутное молчание.
— А как же она? — внезапно воскликнул скрюченный сановник.
Принцесса поняла, что сейчас речь пойдет о ней. Все это время она пристально вслушивалась в каждое произнесенное ими слово. Страх и трепет завладели ее душой и сердцем.
— Не знаю! Представляю, как бы она удивилась, увидь все это своими глазами. Бедняжка даже из башни ни разу не выходила. А столкнуться с таким. Никому бы не пожелал. Король слеп. В этом вся беда.
— Думает, что обойдется.
— Все они так думают. Вспомни Марию, и та думала, что их беда не коснется. И вот что стало с мужем и детьми.
— Это ужасно. Я даже не могу есть и спать.
— Я тоже.
— Жаль мне принцессу, конечно.
— Да, но нужно думать и о своих шкурах. У меня трое сыновей.
— А у меня две дочурки.