— Вот и я о том же. Что они хуже?
— Нет.
— И я так считаю. Никто не заслужил таких страданий. Не за чем было отправляться в тот поход. И ведь все знали, и молча поддакивали, мол да, там нас ждут великие сокровища. Вот они, эти сокровища!
— Ужасно, ужасно. Но что нам делать?
— Встретимся вечером, возле моста, у меня есть одно предложение. Должно сработать. Только никому ни слова. Ты понял?
— Конечно, за кого ты меня держишь?! Мне дорога своя шкура!
— Тише! Тогда договорились.
Принцесса поняв, что разговор окончен и что сейчас эти двое войдут в комнату, быстро отбежала и легла на кровать.
Когда постучались в дверь, она сонным голосом произнесла:
— Войдите!
В комнату вошли двое сановников.
Один и вправду казался каким-то скрюченным и усталым, а другой вареным и скользким, выглядели они нездорово, будто съели что-то пропавшее и оно просится наружу.
— Не помешаем, принцесса? — хором спросили они.
— Нет, входите. — Принцесса для пущего эффекта зевнула и потянулась ручками к потолку. — Я уже собиралась вставать.
Ей потребовались большие усилия, чтобы совладать с той бурей, которая разыгралась внутри нее.
— Чем могу помочь двум юным господам?
Те слегка покраснели.
Оба не были юными, но слышать такой комплимент от самой принцессы было приятно, особенно учитывая, какой разговор предшествовал этому визиту.
— У нас к вам одно безотлагательное дело, — дрожащим, неуверенным голосом говорил тот, что покруглее и посытнее
— Правда? — спросила принцесса, делая вид, что ее это мало волнует. Она вязала носочки для своего ручного медведя. — И какое это дело?
— Понимаете, мы так подумали… Ну…
— Что вы там говорите? Я ничего не могу разобрать.
— Мы подумали!
— Это замечательно. Я тоже обо многом думаю.
— Правда принцесса?
— Конечно. Вот например, думаю, можно ли гуся надуть таким образом, чтобы он поднял человека в воздух. Вы это представляете?
— Нет, принцесса, что вы. Гуся?
— Я так и знала. А я представляю, это было бы совершенно замечательно. Летать на гусе.
Оба советника были сконфужены.
— О чем она говорит? Что за летающий гусь? — почти так же громко говорили их лица.
— А вы как думаете? Это было бы замечательно?
— Как скажет принцесса.
— Скучно с вами.
— Просим прощение, принцесса. Но у нас дело.
— Обойдемся сегодня без дел. Вы разве не слышали? Сегодня день без дел, бездельный день.
— Правда?
— Да, велено думать о гусях.
Принцесса отложила вязание и вернулась на кровать.
Застигнутые врасплох, сановники вынуждены были вернуться ни с чем. Что же мы скажем королю?
Тем временем, в народе зрела смута.
Принцесса ничего о волнениях не знала.
Она даже не понимала, о чем там говорили два этих нескладных увальня. О политике королевства ей было известно еще меньше. Было лишь странное предчувствие, будто вот-вот, ее и никого другого, кем-то и когда-то выстроенная башня, в один миг обрушится и она упадет вместе с ней.
Никто ничего не говорил принцессе. Все продолжали корчить театральные рожицы да сплетничать о пустяковых дрязгах. Никаких ответов. Никаких намеков. Только глупости и молчание. А ей хотелось знать, видеть, следить, чтобы дела в королевстве шли как надо.
Далекая от залов, где принимают решения, принцесса все же хотела повелевать и устраивать чужие судьбы. Даже не смотря на то, что она сама была подневольным человеком и ничего толком не решала.
Только скучающе выбирала развлечения на день — песни трубадура или представление циркачей.
— Но ведь однажды… — эта мысль и пугала и волновала принцессу, возбуждало в ней что-то о чем она подозревала, но боялась произнести вслух, даже наедине с собой.
В последнее время король почти не заходил к своей дочери.
Только присылал помощников. Те нескладно передавали, что он очень занят и обязательно скоро посетит принцессу.
— Сколько все это может продолжаться?! — негодовала она.
Безмятежное существование в башне начало омрачаться самыми пренеприятными событиями.
Сначала ее перестали навещать карлики.
Она не знала, что те взбунтовались и были повешены в первый же день смуты. Их крохотные тела, словно соломенные игрушки, висели на грозных виселицах и раскачивались на ветру.
Потом умер слон.
Говорили, что он был очень стар. Но принцесса думала иначе. Тот был еще ребенок.
Что-то здесь не чисто.
В момент очередных сомнений, к ней пришла ее верная спутница и подруга — Люсиль.