Слова Люсиль сильно огорчили принцессу.
Не понимала она, что именно чувствует в этот момент. Каменная кладка под ногами, а под ней и весь мир, будто начали медленно расползаться в стороны, обнажая темную бездну, в которую вот-вот рухнет принцесса.
— А как же любовь? — с надеждой спросила она.
— Одно притворство. Настоящей любви не существует. Только в книгах возлюбленная ждет своего принца. В жизни, он пьет и гуляет по трактирам, пока не кончатся все деньги. А потом, без гроша в кармане, грязный, вонючий возвращается домой.
— А вечная слава?
— Длится не больше трех дней. Самых храбрых воинов забывали после первой пьянки. И сколько поэтов и музыкантов сгинули бесследно.
— Чистая, безгрешная душа?
— Вся в пятнах и кровавых подтеках. Нет человека на земле, которого так запросто пустили бы в рай. У каждого найдется за пазухой по двум-трем грешкам уж точно. А раскаяние? Тоже лицемерие и страх. Нам либо гореть в аду, либо… Не знаю.
Люсиль тяжело вздохнула. Она подошла к другому окну и посмотрела на золотую статую. Та наполовину утопала в тени. Казалось, будто одна часть была отсечена.
— Значит все… все… — принцесса не могла подобрать нужное слово.
— Бессмысленно. Все страдания и несчастья. Все это зря, поэтому лучше сбежать пока не поздно. Найти место получше. Пока и меня и вас не поглотила болезнь.
Принцесса хотела спросить о какой болезни идет речь, но тут в дверь громко постучались.
В дверь постучались.
Принцесса подпрыгнула на кровати и беглым взглядом осмотрела комнату.
Люсиль, словно опытный актер, натянула на себя одну из тех масок, где рот вздернут в широкой улыбке.
В комнату вошел один из советников.
— Король велел узнать, будут ли какие-нибудь поручения от принцессы?
— Нет, передайте, королю, что все хорошо, — про себя она добавила. — Ничего не хочется. В животе неприятное ощущение, болит голова, какие тут развлечения и утехи? Не до них сейчас.
— Да, миледи.
Сановник украдкой взглянул на даму и его голова скрылась за толстой деревянной дверью.
От того, что они остались одни легче не стало.
Принцесса все еще пыталась ухватиться за соломинку:
— Значит всю жизнь меня обманывали? Водили за нос? А на самом деле все было не так? Никаких хрустальных домов? Ни добра ни милосердия?
— Добро встречается, но изредка, почти как белый олень. Лишь раз в жизни можно наткнуться на такое чудо. А может и за всю жизнь не удастся. Хрустальных же домов я не видела. Только читала о них — что есть такие дома на севере, где много добывают хрусталя, оттого они сверкают на свету, словно драгоценные камни, но это все сказки. Не верю я, что люди могут жить в таких домах.
— Это все притворство. Цирк, балаган. Как правильно сказать?
— Театр. Здесь все носят маски. Даже я. Только вы принцесса не претворялись все это время. Это дорогого стоит.
— Может лишь от того, что была всю жизнь в заблуждении. А знай я что творится на самом деле, то так же как и все носила бы свою маску.
— Кто знает.
— И король. Он никогда не любил меня.
— Может как раз наоборот. Любил так сильно, что запер в этой…
— Темнице?
— Башне. Не хотел, чтобы вы страдали, как страдают все остальные. Не знали бы, как там — где люди мрут как мухи.
— Но теперь то я знаю.
Люсиль разочаровано вздохнула, крепко сжала подолы своего платья.
— Мне очень жаль. Не стоило мне этого говорить. Я не сдержалась, не смогла играть, как велели правила.
— Я вам очень благодарна. Мне не хотелось бы прожить свою жизнь в незнании.
— Может так оно было бы и лучше.
— Нет!
Люсиль не стала настаивать, ей лишь казалось, что она сейчас разрушило то, что строилось годами, на что были отданы огромные средства, за что страдали и умирали люди, и все это ушло в один миг.
От осознания этого у нее чаще забилось сердце.
Ее рот вдруг скривился в странной улыбки. Она была довольно произведенным ей эффектом.
— И что принцесса думает предпринять? — спросила Люсиль с наигранным любопытством.
Принцесса минуту молчала и растерянно смотрела на свою подругу, словно, ожидая того, что она внезапно рассмеется и скажет, что это все часть какого-то представления, чтобы развлечь ее, пока нет карликов.
Но Люсиль не смеялась.
Тогда принцесса сказала:
— Я хочу увидеть все своими глазами.
— Но это опасно.
— Я устала от лжи. От притворства. Мне хочется знать, а потом придти к отцу и все ему рассказать, потребовать ответа.
— Это очень смело с вашей стороны.