– Ты меня не шантажируй! – прикрикнула мама. – Мала еще, чтобы другими командовать!
С непроницаемым, как танковая броня, лицом, которое ясней всяких слов показывало, что вопрос исчерпан, она прошла на кухню. И совсем другим тоном заговорила:
– Я тебе шоколадное молоко купила, твое любимое. Пельмени будешь со сметаной или как?
– Никак! – Маша отвернулась. – Не нужно мне шоколадного молока!
– Да пожалуйста, – фыркнула мама. – Хочешь голодать – твое дело.
Изо всех сил топая ногами и тем выражая крайнюю степень протеста, Маша ушла в свою комнату. Захлопнула дверь и уселась на кровати.
Воздух за окном посинел. Во дворе зажглись фонари. Мама гремела посудой на кухне, клацала компьютерными клавишами в своей комнате, долго разговаривала по телефону. Наконец заглянула к Маше.
– Почему в потемках сидишь?
Ответом послужила гробовая тишина.
– Ты что, и уроки не сделала?!
Молчание.
– Даже не обедала, хотя бы йогурт съешь!
Молчание.
Мама щелкнула выключателем, посмотрела на Машино отчаянное лицо. И устало опустилась на стул возле двери.
– Сумасшедшая. Сил моих больше нет. Ходи на свой каток. С условием: если начнешь хуже учиться, коньки сразу отменяются. Договорились?..
Два дня спустя Маша целеустремленно семенила по утопавшей в сугробах тропинке к крытому катку спортивной школы, а в рюкзачке за спиной подпрыгивали новые раздвижные коньки, которых должно было хватить минимум на три года.
Глава 2 Дело и забава
Маргарита, героиня романа Булгакова, как известно, оказалась прапраправнучкой французской королевы, жившей в шестнадцатом веке. А ее тезка, Машина мама, вполне могла бы сойти за близкую родственницу знаменитого мыслителя Иммануила Канта. Правда, Кант был малорослым, хилым и всю жизнь философствовал, а Маргарита Львовна отличалась прекрасным здоровьем, крепким телосложением, да и к философии не питала ни малейшей склонности. Но Кант прославился не только своими философскими сочинениями: его страсть к распорядку вошла в поговорку у современников. Свою жизнь он уподобил безупречному хронометру – все в ней было расписано по минутам. Когда он выходил на ежедневную послеобеденную прогулку, жители Кенигсберга проверяли по нему часы. Силой мысли он останавливал у себя насморк и простуду, полагал, что холостяки дольше живут и лучше сохраняются, что человек должен спать семь часов в сутки и всегда быть при деле. Точно так же Маргарита Львовна не выносила праздности, не считала возможным болеть и предпочитала холостяцкую жизнь с тех пор, как развелась с Машиным отцом, а в том, что касается сна, давала Канту приличную фору: чтобы выспаться, ей хватало и шести часов. Если Кант стремился сделать из себя безотказную машину для думанья, то Маргарита Львовна с не меньшим фанатизмом силилась превратиться в автомат для так называемого «продвижения по карьерной лестнице». План этого продвижения был расписан надолго вперед; и хотя карьерный рост, понятное дело, не застрахован от случайностей, Маргарита Львовна двигалась строго по расписанию, будто для перехода на следующую ступеньку использовала силу мысли – точь-в-точь как Кант. Она никогда не меняла стиля одежды (ее пальто смахивали на шинели, головные уборы – на военно-морские фуражки, а походка – на строевой шаг) и все на свете старалась делать по системе.
Ровно в шесть утра, в будни, в выходные и в любое время года, звонил будильник. Маргарита Львовна вскакивала с кровати мгновенно, как бывалый пожарный по сигналу тревоги, и сразу приступала к гимнастике собственного изобретения: гремучей смеси из шейпинга, аэробики, калланетики с элементами йоги, стрейчинга и даже атлетизма. Все это удовольствие занимало час пятнадцать минут. Еще пятнадцать минут, ни секундой больше или меньше, отводилось на контрастный душ и одевание. Следующим номером программы шел завтрак, оригинальный на вид и почти несъедобный на вкус – Маргарита Львовна питалась по правилам вегетарианского сыроедения. Ровно без пятнадцати восемь она уходила на работу. Ровно в полдень делала пятнадцатиминутный перерыв на гимнастику для глаз. Ровно в два извлекала из кейса пластиковый контейнер с обедом, таким же оригинально-несъедобным, как и завтрак.
Не менее безупречно и рационально распределялось время после работы. Час отводился на домашние дела, телефонные разговоры и ответы на электронные письма; час – на аутотренинг, еще час – на ванну и всякие косметические процедуры. Ровно в десять вечера Маргарита Львовна удалялась в свою комнату. Оставшиеся до полуночи два часа предназначались для чтения. Ни дамских романов, ни детективов-однодневок Маргарита Львовна не признавала и читала исключительно ради поддержания эрудиции: на полке выстроились книги последних нобелевских лауреатов, труды по психологии и элитарные журналы о новинках авторского кино, науки и техники.