Когда-то каждая из бутылок содержала не менее полутора литров газированного напитка. Но какого сорта был напиток никто не помнил: бумажные этикетки давно размокли, отклеились и потерялись. Поэтому пластиковые лодки ничего не могли рассказать о своей молодости и внутреннем мире, наполненном бурлящими пузырьками и искрящимися ароматами. Сегодня они спокойно колыхались в тихих струях водяного потока и не думали о сложных проблемах, которые волновали жителей Острова по обе стороны Ручья. Внешне лодки не отличались друг от друга, если не считать пластмассовых пробок. У левой – пробка была красного цвета, а у правой – синего.
Бутылки были преданы Шнурку, как бывают преданы бродячие собаки приютившему их сторожу колбасной фабрики.
Они и раньше-то никогда не разлучались, а теперь Шнурок связал их между собой крепкой верёвкой. Получалась устойчивая плавучая конструкция – катамаран. Шнурок отмыл бутылки снаружи и вычистил мусор, накопившийся внутри. Получился отличный корабль, который мог легко перемещаться как вдоль, так и поперёк ручья. Парусов и вёсел для плавания не требовалось. Бутылочные лодки прекрасно гребли собственными ластами. Руль тоже был не нужен. Они поворачивали, повинуясь командам своего капитана. Вот только не могли запомнить где правая сторона, а где левая. Поэтому, чтобы повернуть налево, рулевой должен был кричать: «Красная – стоп. Синяя – полный вперёд», и наоборот, если надо было повернуть в другую сторону. После долгих тренировок Шнурок научил их двигаться даже задним ходом.
2
– Прошу на борт, – сказал Шнурок, когда путешественники вышли на влажный песок пляжа. – Рассаживайтесь равномерно, чтобы не перевернуться.
– А ты? – спросил Ножик.
– Я пока что здесь останусь, пока вы в Коттедже не определитесь.
– А как же мы поплывём без капитана?
– Почему это без капитана? – возмутилась миссис Пин. – Ещё и не на таком плавали. Якорь мне в глотку!
Шнурок одобрительно посмотрел на Цилю и рассказал, как управлять необычным судном. Долго объяснять не пришлось: в молодости, задолго до того, как оказаться в коробке, миссис Пин имела удовольствие служить на настоящем корабле и находилась в непосредственной близости от сердца настоящего капитана.
Никто не знал сколько Присцилле Пин на самом деле лет. Скорее всего она и сама этого не знала. Самые ранние воспоминания Булавки относились к концу XIX века, когда её первый раз прикололи к элегантной дамской шляпке и вывели на прогулку в городской парк. Произошло это солнечным летним днём в городе Глазго, и с тех пор Циля считала своей родиной Шотландию, а себя коренной шотландкой.
Мода на дамские головные уборы часто менялась, и от этого в основном зависела повседневная жизнь шляпной булавки. Иногда она подолгу вместе с прелестной головкой своей хозяйки кружилась в вихре светской жизни, а иногда на долгие месяцы и даже годы отправлялась в темноту деревянной шкатулки за компанию с другими вышедшими из моды аксессуарами женского гардероба.
Перед тем как попасть на морскую службу Циля некоторое время работала… в похоронном бюро. Её бархатная чёрная шляпка служила частью траурного костюма молодой сотрудницы этого скорбного заведения. Во время похорон девушка украшала гробы и могилы цветами, венками, лентами и другими печальными символами.
Однажды хоронили старого моряка. Всю жизнь он под британским флагом бороздил моря и океаны, участвовал в кровопролитных сражениях, но нашёл свой последний причал не на холодном морском дне, как вроде бы следовало поступить истинному морскому волку, а на уютном сельском кладбище. Проститься с покойным собрались немногочисленные родственники, желающие получить свою долю скромного наследства, и несколько старых верных друзей. Одного из ветеранов сопровождал молодой человек в морской фуражке с круглой бронзовой кокардой. Его звали Джоном Джексоном, и был он капитаном и единоличным владельцем небольшого парусного судна. Циля любила вспоминать эту судьбоносную встречу и уверяла, что с первого взгляда поняла: её дальнейшая жизнь будет связана с морем и с этим мужчиной.