Ужак стукнул молотком и, повернувшись к обвиняемым, спросил:
– Будут ли у вас возражения по поводу высказанных обвинений.
Ножик попытался оторвать руку от магнита, чтобы энергичным жестом подтвердить слова своего возмущения неправильным обвинением, но не смог этого сделать и промолчал. Тогда выступил Мастер:
– Мы не…, – начал он, но его перебила секретарь:
– Обращаясь к суду, надо говорить «ваша честь».
– Ваша честь, – исправился Мастер, – мы с Ножиком и наши друзья ничего такого не умышляли, в Коттедже мы не были и до недавнего времени даже не знали про какого-то Дракончика…
Судейский молоток грозно стукнул, а секретарь тут же поправила:
– Нельзя говорить «какого-то». Упоминая имя его превосходительства господина Дракончика, надо так и говорить «его превосходительство господин Дракончик».
– Извините, – сказал Мастер, – мы не знали ни про его превосходительство господина Дракончика, ни про вашу Шипучую башню. Мы хотим найти машинку времени…
– Это к делу не относится, – сказал Ужак. – У вас есть возражения по поводу тайного проникновения на прикоттеджную территорию?
– Есть возражение! – крикнул Ножик, который устал бороться с магнитом и оставил это бесполезное занятие. – Мы сюда открыто пришли, как все – по дороге. Нас люди в чебуречной видели, как мы заходили и ни от кого не прятались. Спросите у них – они подтвердят. Спросите хотя бы Лягурчика или официантку.
Секретарь вопросительно посмотрела на судью, Ужак одобрительно кивнул в ответ, и Шариковая Ручка громко спросила, обращаясь к присутствующим:
– Есть в зале Лягурчик, официантка или кто-то ещё, кто видел подсудимых в чебуречной «Луноход»?
По рядам зрителей прокатился тихий ропот, но никто не отозвался.
– Свидетелей нет, – сказал Ужак и стукнул молотком.
– У меня есть свидетель, – подал голос Клейстер. – Прошу вызвать Шмеля Егора.
Раздалось густое жужжание и на площадку перед судебным креслом приземлился мохнатый шмель.
– Прошу привести свидетеля к присяге, – сказал Ужак.
Секретарь налила в небольшой стаканчик шипучки из кувшина. Шмель с удовольствием выпил и подняв лапку со стаканчиком вверх торжественно сказал:
– Клянусь говорить только правду и ничего кроме правды, иначе не пить мне никогда благословенной ш-ш-шипучки.
– Свидетель, что вы можете сказать о подсудимых?
– Я их видел ночью, когда они переправлялись ч-ч-через ручей.
– Значит, вы подтверждаете, что они тайно в темноте проникли на нашу территорию.
– Подтверж-ж-ждаю.
– Возражения есть? – спросил Ужак обвиняемых.
– Вообще-то нет… – ответил Мастер.
– Обвинение принимается. Позовите второго свидетеля.
На площадку перед судьёй вышли не один, а сразу два человека – Солт-энд-Пеппер. Они также выпили по стаканчику шипучки и поклялись говорить только правду и ничего кроме правды.
– Что вы можете сказать суду по существу дела? – спросил Ужак.
– Мы обеспечивали проверку документов, а вот этот, – они указали на Ножика, – начал оказывать нам сопротивление при помощи деревянной скамейки. А вон тот, – они указали на Брегета, – начал ему помогать. Для задержания пришлось применить спецсредство. Там ещё другие были в количестве трёх злодеев. На них спецсредство не подействовало. Пришлось их связать верёвкой.
– Значит вы подтверждаете, что было оказано групповое сопротивление представителям власти при исполнении ими служебных обязанностей?
– Подтверждаем.
– Что скажете в своё оправдание, голубчики?
Ножик молчал. Возразить ему в принципе было нечего – всё было так, как рассказали свидетели.
– Адвокат, а почему вы молчите? – обратился судья к согнутой в дугу женщине, которая сидела напротив обвинителя.
Она встала со своего стульчика, попыталась распрямиться, но не смогла. Некогда мягкая кожа от старости загрубела, а стежки крепких толстых ниток сжались и потеряли прежнюю упругость. В молодости адвокат работала ручкой у большой хозяйственной сумки и занималась доставкой продуктов из сельского магазина на кухню коттеджа. От тяжёлой работы петельки, которыми она соединялась с сумкой перетёрлись и оборвались. Ручку отправили на чердак к другим старым вещам, ожидать счастливого момента, когда их наконец починят или приспособят к какому-нибудь полезному делу. Но, к сожалению, этого не случилось, и ей пришлось налаживать свою жизнь, как говорится, с нуля.