4
На большом пне, сохранившемся от давным-давно спиленной сосны, Моня и Кузнечик устанавливали телевизионную аппаратуру, готовились к прямому репортажу с места события. Для музыкального оформления экзекуции они притащили круглый чёрный динамик от старинного радиоприёмника и сейчас настраивали качество звука, проигрывая запись старинного военного марша:
Горит огонь, иль валит чёрный дым –
Наш командир в бою непобедим.
И за его могучую спиной
Мы в смертный час идём с тобою и со мной.
Кроме телевизионщиков на пне расположились несколько официальных лиц: капрал Засов, отвечающий за транспортировку и охрану преступника; судья Ужак в чёрной мантии – представитель законной власти; и брат Бутон, роль которого никому не была понятна.
– Внимание! Внимание! Граждане и гражданки, государственные служащие и представители частного капитала, наёмные работники и свободные труженики, – торжественным голосом объявил в микрофон Монокль Карлович, – к вам обращаюсь я и прошу тишины. Работают все телевизионные каналы и радиостанции Ничейного Острова. – Люди у подножья пенька удивлённо переглянулись. Все знали, что на Острове имеется только один телевизионный центр и одна музыкальная радиостанция. – Сегодня мы ведём наш репортаж с места выдающегося события. Здесь и сейчас на глазах всей прогрессивной общественности свершится акт высшей справедливости. Известный злодей Ножик понесёт заслуженное наказание за свои совершённые и замышлённые преступления… – Сбившись от одновременного произнесения большого количества шипящих звуков, Моня закашлялся и поперхнулся.
– Позор, Дракончику! Ножик ни в чём не виноват, – раздался из толпы одинокий звонкий голос.
Это крикнул Федя Гвоздь. Но людей на поляне собралось так много и стояли они так плотно, что совсем не было ясно чей голос прервал торжественную речь знаменитого телевизионного деятеля. Солт-энд-Пеппер попытались пробиться через толпу, чтобы выявить и арестовать крикуна, но у них ничего не получилось.
– Слово предоставляется пастырю обители расцвета и увядания, его преосвященству брату Бутону, – наконец откашлявшись провозгласил Моня.
Несколько человек из толпы приветственно захлопали в ладоши. Наверное, это были активные сторонники брата Бутона, или случайные граждане, которым он с утра успел уже выдать по бутылочке шипучки, разбавленной цветочным нектаром с Душевной клумбы. Из группы рабочих, приведённых Федей Гвоздём, отозвались громким свистом. Было непонятно: осуждают свистуны преподобного брата или таким необычным образом поддерживают его.
– Братья и сёстры, – сказал брат Бутон и простёр ладони с толстыми пальцами над головами собравшихся у подножья соснового пня. Широкие рукава коричневого балахона сползли к плечам, открывая тонкие костлявые руки. – Призываю вас с благодарным смирением принять справедливый приговор нашего суда и поддержать деятельность его превосходительства господина Дракончика по наведению и поддержанию порядка на Острове. А несчастного оступившегося брата нашего Ножика призываю принять законное наказание с должным смирением и покаяться в содеянном перед всем честным народом и лично перед его превосходительством господином Дракончиком.
– Не дождётся! – твёрдо сказал Ножик и попытался выкрутиться из проволоки.
Толпа одобрительно загудела, раздались свистки и отдельные выкрики с разных мест, которые в общем шуме трудно было разобрать.
– Заключительное слово предоставляется судье Ужаку, – сказал Моня. – Ваша честь, прошу дать команду исполнителям к началу процедуры.
5
Тигель и Ухват сбросили вниз рядом с лестницей конец прочной верёвки. Охранники засуетились, подгоняя пленника к мангалу. Они быстро привязали верёвку к проволоке на груди Ножика и подсадили его на первую ступеньку. Палачи потянули верёвку к себе, охранники подтолкнули снизу, и Ножик вынужден был начать движение вверх по ступеням. Поднимаясь он продолжал вертеться в своём алюминиевом коконе, пытаясь вырваться. Палачи дёрнули верёвку сильнее, и один из проволочных витков соскочил – правая рука оказалась на свободе. Ножик быстро размотал остаток проволоки и бросил её вниз на головы охранников вместе с верёвкой, которую от неожиданности Ухват выпустил из рук.
Он стоял на середине лестницы, ухватившись одной рукой за ступеньку, а другой размахивал над головой.
– Жалко, что у него в руке нет флага или хотя бы какого-нибудь разноцветного платка, – сказал Моня, повернувшись к Кузнечику. – Такая мощная революционная мизансцена пропадает. Надо будет в следующий раз предусмотреть кульминационный поворот сюжета…