Я снова всхлипываю и выгибаю спину, но не сопротивляюсь его указаниям. Его толчки снизу все еще размеренные, но более жесткие. Сейчас мы буквально раскачиваем джип, и это одновременно возбуждает и смущает.
— Пожалуйста, — выдыхаю я как раз перед тем, как достичь кульминации.
Оргазм глубокий, интенсивный, неконтролируемый и ошеломляющий. Я дико дрожу, пока спазмы удовольствия проносятся по мне. Это длится так долго и ощущается так хорошо, что когда волны начинают спадать, я уже охрипла, и все тело ноет. Мои внутренние стеночки сомкнулись вокруг него, и теперь Грант тоже выбивается из ритма.
Он издает рев, когда его тело напрягается, как кулак. Затем он неуклюже приподнимает меня так, что его член выскальзывает наружу. Он берет его в одну руку и сжимает, кончая мне на живот несколькими сильными струями.
После этого я падаю вперед, обмякшая и измученная. Грант обнимает меня всего на минуту, прежде чем душная жара в машине и дискомфорт от нашего стесненного положения, наконец, заставляют меня пошевелиться.
Потом становится немного неловко. Отстраняем наши тела друг от друга. Выбираемся наружу. Надеваем обратно одежду.
Такое чувство, что Грант наблюдает за мной, но каждый раз, когда я кошусь, он смотрит на что-то другое.
— Ну что ж, — говорю я наконец, поскольку кому-то нужно что-то сказать.
Он приглаживает свои влажные, растрепанные волосы одной рукой.
— Да.
Сейчас я нервничаю, поэтому не могу думать. В конце концов я выкладываю все как есть.
— Если ты скажешь мне, что мы не должны делать этого снова, мне понадобится объяснение получше, чем «это сложно».
Его голубые глаза пронизывают и наблюдают, несмотря на глубокое удовлетворение, которое я до сих пор вижу на его лице.
— Ты действительно этого хочешь?
— Да. И я думаю, что это довольно очевидно. Нам хорошо вместе.
— Да. Это так, — он снова потирает кожу головы — нехарактерно беспокойный для него жест. — Тогда ладно. В любое время, когда ты захочешь подкатить ко мне, я никогда не отвечу отказом.
Это не совсем то, что я хотела услышать. Я хочу более ясного понимания того, что на самом деле чувствует Грант. Но он никогда не показывает мне этого. Он никогда никому этого не показывает. И, по крайней мере, это лучше, чем ничего.
Это облегчит задачу. Так безопаснее. Секс и ничего больше.
Я уверена, что смогу с этим справиться. Почему нет? Не то чтобы у меня в жизни полно других дел. Если у меня есть добровольный сексуальный партнер, почему бы не использовать его, когда я захочу?
— Ладно. Хорошо. Тогда все улажено.
Поскольку мы, казалось, пришли к взаимопониманию — по крайней мере, на данный момент — мы возвращаемся в джип и направляемся домой.
По дороге мы иногда болтаем — об изменившемся ландшафте, о дикой природе в этом районе, о том, сколько людей, по нашему мнению, примут предложение переехать к нам. Мы чувствуем себя так комфортно, как никогда раньше, почти так, как это было, когда мы каждый вечер отрабатывали боевые навыки, и я в целом довольна своими сегодняшними решениями. Так что я в хорошем настроении, когда мы сворачиваем на гравийную дорожку, ведущую к бункеру.
Но на полпути Грант нажимает на тормоза. Его тело заметно напрягается.
— Что не так? — спрашиваю я.
Он поднимает голову в сторону высоких деревьев, окаймляющих тропинку.
— Там. Это сторожевой пост. Ной должен быть там прямо сейчас.
Мне приходится вглядываться повнимательнее, иначе я никогда не смогла бы заметить насест, где должен находиться один из наших охранников. Сейчас там никого нет. Никого не видно.
— Что это значит? Где он?
— Что-то случилось, — бормочет Грант.
Я пытаюсь осмыслить это, представляю себе ужасающие сценарии, но тут Грант внезапно начинает действовать. Он делает разворот на три точки, меняя положение джипа так, чтобы он был направлен в сторону от бункера. Затем он достает винтовку с заднего сиденья и вылезает наружу.
— Давай, — говорит он. — Нам нужно будет держаться вне поля зрения, чтобы проверить обстановку.
Я выхожу без колебаний и споров. Мое сердце болезненно колотится, и насытившаяся леность, которую я испытывала после секса, исчезает в нарастающей панике.
— Мы просто оставим джип здесь?
— Ага. Не хочу рисковать и привлекать внимание шумом двигателя. Мы вернемся за ним, если сможем.
«Если сможем…»
Эти слова пугают меня больше, чем что-либо другое.