Я давлюсь рыданиями. Мое лицо искажается.
— Не то чтобы отношения со мной были какой-то платой за дом и озеро. Это место твое, и неважно хочешь ты жить здесь со мной или нет.
Мои плечи трясутся. Я едва могу видеть сквозь пелену в глазах.
— И ничего страшного, если тебе это не нравится, — быстро продолжает Грант, вглядываясь в мое лицо и явно беспокоясь о моей реакции. — Довольно скоро мы начнем строительство по расширению лагеря. Если ты хочешь жить с другими людьми, я построю нам там дом вместо этого. Или мы могли бы сделать и то, и другое. Все, что ты захочешь. Я просто не хочу, чтобы ты когда-нибудь думала, что остаток твоей жизни определяется этим бункером. Мы можем обосноваться получше здесь. У нас может быть… настоящий дом. Все, что ты захочешь, принцесса. Просто скажи мне, и я сделаю все необходимое, чтобы воплотить это в жизнь ради тебя.
— Ты потратил всю неделю на поиски этого места для меня? — я задыхаюсь, мое тело сотрясают беззвучные рыдания без слез.
Грант все еще выглядит немного нервничающим. Он берет мою руку обеими своими ладонями.
— Ну, не только на это. Было бы безбожно эгоистично расходовать столько бензина только ради нас. Я наносил на карту весь район, окружающий лагерь, чтобы мы точно знали, что к чему и кто где находится, и есть ли какие-либо враги, о которых мы не подозревали. Итак, теперь у нас есть подробная карта, которая нам нужна. Но по пути я искал это для тебя.
Я так сильно плачу, что не могу ответить сразу.
— Тебя это устраивает, принцесса? — спрашивает наконец Грант. — Как я уже сказал, ничего страшного, если тебе не нравится…
— Мне это нравится! — я бросаюсь в его объятия. — Я уже обожаю это место. Когда бы ни пришло время, когда бы мы ни были готовы, я хочу, чтобы у нас с тобой был дом здесь.
***
Мы тратим совсем немного времени на осмотр хижины и озера, потому что скоро закат, и путешествовать ночью гораздо опаснее. Хижина погрузилась в хаос после стольких лет забвения, но я вижу потенциал. В доме есть две маленькие спальни, подвал и веранда с видом на озеро.
Я могу представить себе, как это могло бы быть. Дом для меня и Гранта и, возможно, даже для детей, которые у нас могут родиться.
Я и представить себе не могла, что у меня может быть надежда на такое — с того самого дня, когда Грант пришел забрать меня из школы и отвез к долгим годам взаперти. Надежда многое меняет для меня.
Она меняет все.
Все, на что я когда-либо рассчитывала — это строго охраняемая жизнь в бункере, и моей единственной мечтой было провести эту жизнь с Грантом. Возможность иметь больше — иметь это все — потрясает.
К тому времени, когда мы возвращаемся в лагерь, уже стемнело, и пуленепробиваемый автомобиль — единственное, что удерживает меня от паники. Но по дороге мы не сталкиваемся ни с одним человеком, хотя нам приходится тормозить из-за молодого оленя, который слишком сильно отстал от своего стада.
Я совершенно вымотана, когда мы наконец возвращаемся в мою квартиру.
Вымотана, но так счастлива, что я едва могу сдержать это внутри себя.
— Я собираюсь быстренько принять душ, — говорю я, когда Грант просто стоит в гостиной с таким видом, словно не уверен, куда деть свои руки. — Если у тебя достаточно сил, ты мог бы с таким же успехом вернуться к себе и начать собирать вещи.
Его брови приподнимаются, и легкая улыбка подрагивает в уголках его рта.
— Поскольку ты переезжаешь сюда, ко мне, — добавляю я в качестве (ненужного) объяснения.
— Ладно. Я думаю, что это отличный план, и я даже не буду упоминать, что с этого момента я должен делать первые шаги.
Я замираю, совершенно забыв об этом маленьком факте.
Грант смеется. Так долго я даже не подозревала, что он знает, как это делается.
— Я сегодня умоюсь, переоденусь и возьму с собой смену одежды. А потом заберу остальное завтра.
Я киваю, довольная, и уже направляюсь в свою ванную.
Я принимаю душ, чищу зубы, натягиваю небольшую сорочку и забираюсь под одеяло до возвращения Гранта. Я выключаю свет в спальне, но оставляю открытой дверь в освещенную гостиную, чтобы видеть, как он вернется. Он привозит с собой тележку, заваленную одеждой и личными вещами, и просто оставляет ее возле двери, а сам присоединяется ко мне в постели.
Он снимает чистую футболку и спортивные штаны, которые надел после душа, и забирается под одеяло в одном нижнем белье.