— Ты должна кончить, принцесса, — мягко говорю я ей. Я откладываю ремень в сторону и протягиваю руку, чтобы коснуться горячей плоти ее задницы, и она стонет, когда я провожу по ней ладонью. — Умоляй меня позволить тебе кончить, и, возможно, я буду милосерден.
— Нет. — Она качает головой, ее темные волосы рассыпаются по лицу, но она снова стонет, когда я скольжу рукой по задней поверхности ее бедра.
Боже, она совершенна. Я никогда не видел, чтобы женщина так возбуждалась от шлепка. Губки ее киски набухшие и розовые, такие пухлые, что они разошлись достаточно, чтобы я мог видеть ее отверстие, ее влажные внутренние складочки, даже ее твердый клитор. Ее киска так возбуждена, что я думаю, она может кончить от одного только прикосновения, и то, как она бьется о мою руку, когда я провожу пальцами по ее набухшим внешним складочкам, говорит мне о том, что она очень близка к этому.
— Нет, — стонет Катерина. — О, нет...
— Ты близка к тому, чтобы кончить, не так ли, Катерина? — Я нежно глажу ее складочки, проводя пальцами по скользкой плоти. — Все, что тебе нужно, это чтобы я прикоснулся к твоему клитору. Все, что я сейчас делаю, это еще больше мучаю тебя. Умоляй, и я сделаю это.
Ее киска ощущается под моими пальцами как промокший шелк, голая и мягкая, и я стискиваю зубы, борясь с желанием ворваться в нее здесь и сейчас и взять ее себе. Я хочу почувствовать это влажное тепло, окутывающее меня, лишить ее девственности, показать ей, что она моя, пока она кончает на моем члене, хочет она этого или нет. Я хочу, чтобы она покорилась своим желаниям, но гораздо лучше, если она сделает это под собственной властью.
— Наслаждение так близко, — мягко уговариваю я ее, проводя пальцами по краю ее входа. Она хнычет, подаваясь назад, но этого недостаточно. — Я заставлю тебя кончить так сильно, Катерина. Сильнее, чем ты когда-либо могла себе представить. Только попроси. — Я сдвигаю пальцы вперед и очень легко касаюсь указательным пальцем ее клитора. — Умоляй, и ты сможешь испытать оргазм.
Она всхлипывает, сжимаясь, но мой палец уже исчез.
— Я не собираюсь кончать от этого, — хрипит она. — Не от того, что ты, блядь, унижаешь меня...
— Я преподал тебе урок — поправляю я ее. — Как и положено хорошему мужу. Ты должна понять, что послушание может означать разницу между жизнью и смертью, принцесса. Ты знаешь, как опасен этот мир. Ты была хорошей девочкой и приняла свое наказание. Я вознагражу тебя, если ты попросишь об этом.
Интересно, сколько времени это займет. Я глажу складки ее киски, внутреннюю поверхность бедер, а она брыкается, извивается и стонет, не желая прогибаться. Наконец, мое терпение иссякло. Я тверд как скала, жажду собственного оргазма и чувствую, как рвется нить моего контроля.
— Ладно, — огрызаюсь я. — Если ты будешь упрямиться и отказываться просить об удовольствии, значит, ты его не заслуживаешь. Но мой член требует внимания, и как твой будущий муж...
— Нет! — Катерина мотнула головой. — Я же сказала тебе, что не пущу тебя в свою постель, пока мы не поженимся. Ты обещал, что не будешь принуждать меня...
— И не буду. — Я обхожу вокруг, чтобы встать перед ней, где она лежит на диване, ее широкие темные глаза смотрят на меня со слезами и разочарованием. — Я никогда не стану принуждать женщину, Катерина. Но мне нужна разрядка. И поскольку ты не хочешь просить о собственном удовольствии, ты можешь лежать здесь, расстроенная, и смотреть, как я получаю свое.
Ее глаза становятся еще шире, чем прежде, и опускаются к толстому гребню моего члена в брюках. Она начинает отталкиваться от дивана, сердито хмурясь, и моя рука вырывается, обхватывая ее запястье.
— Вставай с дивана, Катерина, или попытайся еще раз, и это будет еще пятнадцать ударов плетью по твоей ярко-красной заднице, — сурово говорю я ей. — Твой урок еще не закончен. Ты можешь ласково попросить о своем удовольствии, и я тебе его доставлю, или ты можешь посмотреть, как я беру свое, и увидеть, чего ты лишаешься. Я дам тебе еще один шанс. Умоляй, и я буду теребить твой маленький клитор, пока ты не кончишь, а потом пойду гладить свой член в уединении собственной комнаты.
Ее губы сжимаются в тонкую, упрямую линию, и я усмехаюсь.
— Думаю, ты просто хочешь увидеть мой член, принцесса.
— Перестань называть меня так, — шипит она, но я вижу, как ее взгляд снова перебегает на мою молнию, когда я одной рукой лезу в карман, а другой начинаю расстегивать ее.
— Ты не только будешь наблюдать за мной, — говорю я ей шелковисто, — но и будешь смотреть, как я глажу себя твоими мокрыми трусиками, Катерина. Это тебя смутит, не так ли? Я вижу, как краснеет твое лицо. Но тебя это также заводит. Я это вижу. — Я полностью расстегиваю брюки, сдвигая их вниз по бедрам ровно настолько, чтобы удобно было высунуть член, и вижу, как расширяются ее глаза.