— Она выживет? Я имею в виду...
— Сейчас никто не знает, — говорит Лука с ноткой мягкости в голосе. — Она была сильно ранена. Она ударилась головой во время взрыва. Врачи не могут сказать точно...
— Я должна быть рядом с ней. — Я начинаю протискиваться мимо него. — Бруно еще здесь? Он может отвезти меня...
— Нет. — Рука Луки обхватывает мое запястье и тянет меня назад, а я бьюсь в его руках, сопротивляясь. — Катерина, остановись! Ты не можешь уйти. Это слишком опасно. Твой отец хочет, чтобы ты была здесь, и я тоже, здесь ты в безопасности. И твоя мать тоже хотела бы этого...
— Ты этого не знаешь! — Я пытаюсь высвободиться и вздрагиваю, когда он крепко сжимает меня. — Отпусти меня!
— Нет. — Его голос ровный и безэмоциональный, с ним невозможно договориться. — Я не могу этого сделать, Катерина. Даже если бы я хотел, у меня есть приказ твоего отца. Но я хочу оставить тебя здесь, для твоего же блага.
— Как будто то, что ты меня отшлепал, было для моего же блага? — Я снова пытаюсь проскочить мимо него и направиться к двери, но Лука хватает меня и сильно прижимает к ней.
— Да, — рычит он, прижимая меня к себе, его глаза темнеют и сужаются, когда он удерживает мой взгляд. Я чувствую, что мое сердцебиение учащается в соответствии с интенсивностью его взгляда, но я слишком переполнена эмоциями, чтобы обращать на это внимание. — Я оберегаю тебя, Катерина. Твои эмоции, твой страх и гнев берут верх над тобой. Когда это так, когда тебе нужен кто-то, кто присмотрит за тобой, я могу быть рядом. Я могу уберечь тебя. Но ты должна меня выслушать.
Его руки лежат на моих запястьях, прижимая меня к двери.
— Я хочу сделать это прямо сейчас, — выдыхает Лука, в его голосе слышится низкое рычание. — Я хочу развернуть тебя и сказать, чтобы ты держала руки на двери, пока я стягиваю эти узкие джинсы и опускаю ремень на твою задницу. Я хочу поставить тебя на колени и заставить сосать мой член, в извинение за твое поведение. Но я не собираюсь делать этого прямо сейчас. Знаешь, почему?
Я качаю головой, слезы наполняют мои глаза, а эмоции смешиваются, страх и горе, похоть и смятение.
— Нет, — шепчу я, и Лука снова смотрит на меня с оттенком сочувствия в глазах.
— Потому что несмотря на то, что ты можешь подумать, Катерина, я не жестокий. Я не ненавижу тебя и не хочу, чтобы тебе было больно. Я хочу защитить тебя. А сейчас тебе нужно время. И ты получишь его, не беспокоясь о том, что я хочу от тебя, но я сделаю так, что ты не сможешь покинуть этот дом.
Прежде чем я успеваю ответить, он хватает меня за талию одной рукой, поднимает и перекидывает через плечо, как гребаный пещерный человек, словно я ничего не вешу. Лука поворачивается и направляется к лестнице, а я испускаю вопль протеста, бью кулаками по его спине и пинаю его.
— Отпусти меня!
Он ничего не говорит, только наносит один сильный шлепок по одной половинке, когда мы доходим до основания лестницы.
— Ты делаешь только хуже, — категорично заявляет он мне, начиная подниматься. — Тебе опасно пытаться вернуться домой прямо сейчас. Ты подвергнешь опасности не только себя, но и других. И раз уж ты не хочешь слушать, есть только один способ сделать так, чтобы я не беспокоился о том, что ты улизнешь. — Он несет меня до спальни наверху, где я спала последние две ночи, открывает дверь и снимает меня со своего плеча, чтобы поставить на ноги прямо внутри.
Гневно сверкнув глазами, я пытаюсь обойти его, но Лука загораживает дверной проем.
— Ты останешься здесь, пока не успокоишься, — отрывисто говорит он. — Я подумаю, как тебя наказать. Но я не хочу, чтобы ты сбежала и создала еще больше проблем.
Он отходит от двери, плотно закрывая ее, и я слышу звук поворачиваемого ключа. Мое лицо бледнеет, когда я понимаю, что произошло.
Лука запер меня в моей комнате.
И выбраться отсюда невозможно.
11
ЛУКА
Мое разочарование в ней не знает границ.
Я думал, что она более рациональна, что она понимает свое место и то, как все устроено. В конце концов, она выросла в этой жизни, но что бы я ни делал, она, похоже, намерена вернуться в город.
Поэтому у меня не осталось выбора.
Бруно ввел меня в курс дела. В особняке Росси полно охраны, и возле больничной палаты матери Катерины тоже дежурят. Однако это не остановило Бьянки и его головорезов от попыток напасть на дом Росси и добраться до Витто, а также от нападения на его офис, когда он, упрямый старый ублюдок, попытался отправиться туда по своим делам.
Внутри у меня все кипит от того, что я здесь, и это только усиливает мое раздражение несговорчивостью Катерины. Я хочу помочь Витто разобраться с этим, чтобы своими руками обхватить Бьянки за шею и придушить его. Все это назревало уже несколько лет, но я думал, что мы достаточно пригрозили ему, чтобы держать его и его идеи о захвате власти в узде. Как мог ублюдочный выскочка со своими солдафонами вздумать свергнуть самую могущественную мафиозную семью в городе? Да еще из-за обиды, не то, чтобы я не был знаком с людьми, готовыми пролить реки крови из-за обиды. Но Бьянки поднимает это на новую высоту. И я хочу быть тем, кто уложит его, если это вообще возможно.