Если это означает, что я смогу наслаждаться настоящим браком с мужем, страстью и удовольствием, о которых большинство жен мафиози и мечтать не могут, то какая разница?
Лишь бы он предоставил мне только одно - право выбора, когда сделать последний шаг.
Я не слышу, как щелкает его ремень, и, когда он гладит меня по попке ладонью, вдруг понимаю, что на этот раз он собирается отшлепать меня по-другому. Горячий прилив желания, смешанный с нервным страхом, захлестывает меня, и я вздрагиваю от его прикосновений.
— Для начала пятнадцать ударов, принцесса, — мягко говорит Лука. — А потом еще пять за твое неповиновение сегодня утром. Прими это как хорошая девочка, и все закончится с удовольствием, я тебе это обещаю. Я знаю, что ты сможешь сделать это для меня, Катерина.
И с этими словами первый удар его ладони обрушивается на мою попку.
13
КАТЕРИНА
Толчок плоти, встретившейся с плотью, это только боль, поначалу. Он сильно ударяет рукой по моей вздернутой заднице, раз, два, три раза, залп ударов быстрый и болезненный. Я вскрикиваю, хватаясь за край стола, слезы наворачиваются на глаза от жгучего жала. А затем, где-то между пятым и десятым ударом, это превращается в нечто другое.
Жар от шлепка словно распространяется по коже, по бедрам, к моей киске, которая с каждой секундой становится все влажнее, все больнее. Я хочу, чтобы меня заполнили, чтобы меня трахнули, чтобы контакт был где угодно, только не на моей горящей, болезненной заднице, но Лука продолжает шлепать меня. Он отсчитывает каждый удар, а на десятом делает короткую паузу.
— Еще пять по заднице, принцесса, — нежно говорит он мне. — Ты так хорошо справляешься.
Похвала приятна, хотя мне хочется возмутиться. Но я также хочу угодить ему. Если я это сделаю, значит, получу и то, что мне нужно, а именно оргазм. Я отчаянно нуждаюсь в нем, даже не в одном, теперь, когда Лука научил меня, на что способно мое тело в этом отношении.
Пять на мою попку, сказал он. Мои глаза расширяются, и я оглядываюсь через плечо.
— Куда еще ты собираешься... — Я начинаю спрашивать, но последние пять шлепков уже начались, и теперь это не только боль. Каждый шлепок, кажется, бьет прямо в мою киску, в мой набухший пульсирующий клитор, который отчаянно нуждается в трении, которое я никак не могу получить. Я даже не могу сжать бедра вместе, потому что Лука потребовал, чтобы я держала ноги раздвинутыми, чтобы он мог смотреть на мою киску, пока он шлепает меня, и я не смею ослушаться. Я не смею делать ничего, что может привести к тому, что мне будет отказано в освобождении, в котором я так отчаянно нуждаюсь, что я готова сделать все, что угодно, лишь бы сейчас кончить.
Я качаюсь на его руке последние три раза, выгибаясь дугой, желая даже шлепка его руки по моей заднице, потому что это каждый раз означает один толчок по моему нуждающемуся клитору. Я слышу тихий смех Луки, когда он говорит "пятнадцать", темным и похотливым звуком, и когда я бросаю взгляд в сторону, то вижу, как его член напрягается в молнии, желая освободиться.
Он сказал, что я закончу это на коленях, посасывая его член, и внезапно я никогда в жизни не хотела ничего большего. Я хочу, чтобы он был у меня во рту, чтобы его рука была в моих волосах, чтобы я узнала, что значит сосать не просто член, а член Луки. Я хочу, чтобы он так же отчаянно нуждался в том, чтобы кончить, как и я, и это кажется отличным способом сделать это.
Меня выбивает из колеи ощущение руки Луки между моих ног, обхватывающей мою киску. Мое лицо раскраснелось, когда он мрачно захихикал, а его средний палец коротко потерся о мой клитор, заставив меня вскрикнуть, выгнувшись дугой.
— Ты такая чертовски мокрая, — пробормотал он. — Я чувствую, как ты капаешь мне в руку, моя маленькая принцесса. Такая жадная киска. Такая плохая девочка, так намокла от наказания. Но ты так хорошо это перенесла. — Его палец снова гладит мой клитор, и я вскрикиваю, настолько возбужденная, что впервые полностью теряю контроль над собой, и умоляю.
— Пожалуйста, — хнычу я. — Пожалуйста, Лука. Пожалуйста, заставь меня кончить. Я встану перед тобой на колени после этого, только, пожалуйста, не заставляй меня ждать.
— О, ты кончишь первой, — обещает он мне. — Но ты будешь кончать для меня, как плохая девочка, которой ты и являешься, мокрая от порки. А потом, когда ты проглотишь мою сперму, стоя на коленях, я подумаю о том, чтобы заставить тебя кончить еще раз в награду за то, что ты так хорошо перенесла порку.