Я ошеломленно качаю головой.
— Нет, — шепчу я. — Не знаю.
Лука откидывается на спинку кресла, бросая салфетку на стол.
— Я живу в самом высоком жилом доме на Манхэттене, из пентхауса которого открывается вид на весь город. Я трахаю любую женщину, какую захочу, скольких угодно, иногда одновременно. Я живу один, в тишине и покое, с любой роскошью, которая только может быть в моем распоряжении, пока я не захочу компанию. У меня есть все, что только может пожелать мужчина. А теперь?
Он наклонился вперед, его глаза снова стали изумрудными, а лицо - твердым и каменным.
— Чтобы сохранить все это, чтобы не быть сброшенным с высоты и не стать никем иным, кроме как капо или человеком, когда новый наследник поставит своего собственного босса и консильери, я должен жениться. О, у меня останется мой пентхаус, возможно, мы даже поживем там какое-то время, но, когда придет время занять место твоего отца, мне придется переехать в особняк Росси и застыть там, в старинном мавзолее. Мне придется заводить детей, быть мужем, воспитывать семью. Все то, что я не хочу делать, чтобы сохранить то единственное в этой жизни, что меня радует.
— И что же это? — Мой голос теперь тоже резкий, сердце колотится в груди. Его слова, словно лезвия ножа, врезаются в мою плоть. Я не ожидала любви, но это презрение - нечто иное. Это негодование.
— Сила. — Глаза Луки сужаются. — Чтобы сохранить свою власть, я должен жениться на тебе. Так что извини, если я не прыгаю от радости при мысли о том, чтобы связать себя узами брака.
Он резко встает, прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово.
— В общем давай покончим с любезностями.
Я не знаю, должна ли я сидеть или стоять. Я не уверена, что смогу стоять. Я застыла на месте, шокированная открытием того, как мало я нужна этому человеку, которого мне вручили, и еще мне больно. Я даже злюсь. Я старшая дочь Витто Росси. Как он смеет так со мной разговаривать?
Но слова не идут с языка, даже когда Лука опускается на одно колено, его лицо ничего не выражает, когда он открывает коробку от Тиффани.
— Катерина Росси, окажешь ли ты мне великую честь и станешь ли моей женой?
Эти слова настолько противоречат его тону, прозвучавшему за мгновение до этого, что мне требуется секунда, чтобы заговорить. Кольцо мерцает на свету передо мной, круглый солитер в три карата из белого золота, и я на мгновение задумываюсь о том, что может случиться, если я скажу нет.
Но это невозможно. Нерационально. Даже учитывая все, что он сказал сегодня, я знаю, что это не вариант. Мне придется все бросить, начать с нуля. Начать все сначала.
Я не могу так поступить.
— Да. — Слово вырывается густо, из онемевших губ. — Я выйду за тебя замуж, Лука.
— Хорошо. — Он надевает кольцо на мой палец, оно идеально подходит. Иронично, учитывая, что я только сейчас поняла, насколько мы не подходим друг другу. — Тогда решено.
Решено. Никогда в жизни я не чувствовала себя так неуверенно. Я смотрю на Луку, когда он занимает свое место напротив меня, шокированная до абсолютного молчания. Я не ожидала романтики сегодня вечером, но и такого, я тоже не ожидала.
Он снова принялся за еду, как будто то, что все закончилось, вернуло ему аппетит, но я чувствую, что меня сейчас вырвет, если я прикоснусь хоть к кусочку. Через мгновение Лука поднимает глаза, выражение его лица озадаченное.
— Что-то не так?
Все. Все. Я хочу все выложить, потребовать, чтобы он объяснил мне, чего он хочет, как мы будем двигаться дальше, что совсем не похоже на то, что я себе представляла. Но вместо этого, с колотящимся в груди сердцем, я просто качаю головой и беру в руки керамические палочки для еды.
— Нет. Все в порядке.
Это первая ложь, которую я говорю Луке Романо.
2
ЛУКА
НЕДЕЛЕЙ РАНЬШЕ
Кровь повсюду.
Она на моей рубашке, брюках, пистолете, даже на лице. Мои руки пропитаны ею. А вокруг меня и моих людей, столько русских тел разбросанно по ковру отеля, что я едва могу разглядеть его уродливый узор.
Один из них, лежащий у моих ног, изрезан на куски. Ключ, который он пытался проглотить перед неудачной попыткой бегства, лежит у меня в руке, измазанный его кишками. Я бросаю его своему второму командиру Алессио, который аккуратно ловит его.
— Женщины будут в доках. Отвезите их в одно из наших убежищ. И разберитесь там Джованни с ними.
— А что с Виктором Андреевым?
— Он не был нашей целью сегодня вечером, и он не наша работа. А вот этот ублюдок - да. — Я пихаю выпотрошенное тело к своим ногам кончиком одной туфли из итальянской кожи. — Вторая часть – это женщины. Для этого я вам не нужен.