Когда я уже готова кончить, он снова засасывает мой клитор в рот, перекатывая его языком, и я выкрикиваю его имя. Чистильщики могли бы быть уже здесь, если бы я знала, но мне все равно. Я кричу от удовольствия, запутавшись руками в его волосах, скачу по лицу Луки до очередного дикого оргазма. Я все еще кончаю, когда он шатко встает, снова обхватывает меня за ногу, чтобы сильно вогнать себя в меня, и последние спазмы моей кульминации прокатываются по его члену, когда он теряет себя в удовольствии.
Я чувствую, как он заполняет меня, горячий и густой, разливаясь вокруг нас и по моим бедрам, пока он продолжает трахать меня до самого оргазма. Я прижимаюсь к нему, стону его имя, не желая отпускать его и никогда не желая останавливаться.
— Я люблю тебя, — шепчу я сквозь туман наслаждения, прижимаясь губами к его губам, и чувствую, как он говорит мне это в ответ, но слова теряются в наших поцелуях.
Я не хочу покидать теплую гавань нашего душа, но в конце концов нам придется это сделать. Когда Лука, наконец, неохотно выскальзывает из меня, мы заканчиваем принимать душ, после чего он выключает воду и протягивает мне полотенце.
— Я принес тебе одежду, — говорит он, кивая в сторону стопки аккуратно сложенной одежды на краю раковины. — Подожди здесь, пока я проверю, что там происходит.
На кончике моего языка вертится мысль о том, чтобы возразить, но я не делаю этого. Я могу пережить то, что происходит, я в этом уверена, но я могу понять, что Лука хочет избавить меня от вида тел в спальне, которые разбирают и утилизируют. Мне приходит в голову, что это будет частью того, что сделает наши отношения успешными: Лука будет понимать, что я сильная и способная, и в то же время я позволю ему защищать меня. Я не могу всегда быть упрямой, а он не может всегда защищать меня. Но теперь, после всего случившегося, я понимаю, что не всегда могу настаивать на своем. Я хотела вернуться в город, возмущалась, что он держит меня здесь, но я и представить себе не могла весь ужас того, что Франко задумал для меня. Лука не должен был скрывать это от меня, и мы поговорим об этом позже.
Нам предстоит долгий путь к пониманию друг друга. Долгий путь к тому браку, на который я надеюсь, но теперь я верю, что со временем это произойдет. А что касается пристрастия Луки наказывать меня, то, возможно, мне придется иногда быть слишком упрямой, чтобы подзадорить его. Это понравится нам обоим.
Когда Лука наконец открывает дверь в ванную, я осторожно выхожу. Я слышала звуки и пыталась занять себя сушкой волос и не думать слишком много о том, что происходит. К моему удивлению, комната выглядит почти так же, как будто ничего не произошло, если не считать сырости недавно вычищенного ковра и сильного, едкого запаха дезинфицирующего средства в воздухе.
— Мы нанимаем хороших людей, — просто говорит Лука, видя выражение моего лица. — Мы вернемся в город сегодня вечером, — добавляет он. — После смерти Франко его люди больше не будут нападать. И я знаю, что ты хочешь увидеть свою маму.
Я смотрю на него с облегчением и счастьем. Прежде чем я успеваю подумать дважды, я обнимаю его за шею и зарываюсь лицом в его плечо.
— Спасибо, — шепчу я, чувствуя, как Лука обнимает меня.
— Я никогда не пытался оторвать тебя от семьи, — пробормотал он. — Я пытался защитить тебя. Это все, что я когда-либо буду делать, Катерина, - пытаться уберечь тебя.
— Я знаю. — Я слегка отстраняюсь, глядя в его пронзительные зеленые глаза. — Мне жаль, что я так сильно с тобой боролась, даже если все было не так уж плохо.
Его глаза мерцают при этом, точно зная, что я имею в виду.
— Я буду иметь это в виду, принцесса, — пробормотал он, и моя кровь забурлила от этого, а кожу покалывало при воспоминании о его наказаниях, когда дымный шелест этого прозвища окутывал меня.
— Сейчас, — шепчет Лука мне в губы, притягивая меня к себе для очередного поцелуя. — Я провел слишком много ночей в своей кровати в коридоре, представляя себя внутри тебя. Мы уедем в город через несколько часов, когда приедет водитель, а пока... — его глаза мрачно сверкнули. — Я планирую кончить в тебя еще хотя бы раз, в своей постели.
На это у меня нет абсолютно никаких аргументов.