Похоже, и ее душу всколыхнула такая же волна чувств; девушка со вздохом отшатнулась от меня и, снова заглянув мне в глаза, прошептала:
– Я верю тебе, Джон Картер, хотя не знаю, что такое джентльмен, и никогда не слыхала о Виргинии, но на Барсуме мужчины не лгут; если они не хотят говорить правду, они просто молчат. А где же эта Виргиния, твоя родина, Джон Картер? – спросила она, и мне показалось, что мое простое имя никогда не звучало прекраснее, чем в этих безупречных устах тем давно минувшим днем.
– Я из другого мира, – пояснил я, – с великой планеты Земля, которая вращается вокруг нашего общего Солнца на соседней орбите с Барсумом – мы называем его Марсом. Как я сюда попал, не могу тебе объяснить, поскольку сам не понимаю; но теперь я здесь, и раз уж мое присутствие дает мне возможность служить Дее Торис, я этому рад.
Она пристально посмотрела на меня, и в ее взгляде читался вопрос. Что в мое заявление трудно поверить, я и сам прекрасно знал и не слишком надеялся, что девушка сочтет мои слова правдой, как бы сильно мне ни хотелось завоевать ее доверие и уважение. Я, наверное, не обязан был рассказывать ей о своем прошлом, но ни один мужчина не смог бы заглянуть в глубину этих глаз – и отказать ей в любой просьбе.
Наконец Дея Торис улыбнулась и сказала:
– Я тебе поверю, хотя и не могу этого понять. Я готова признать, что ты не из нынешних барсумиан; ты похож на нас, да, и все же отличаешься… но зачем мне ломать мою несчастную голову над таким парадоксом, когда сердце говорит: я тебе верю потому, что хочу верить!
Это была отличная логика, отличная земная женская логика, и если девушку это устраивало, я уж точно не собирался ее разубеждать. И в действительности, пожалуй, Дея выбрала единственный вариант логики, с помощью которого можно было примириться с моей проблемой. Потом мы говорили о разном, расспрашивая друг друга о том о сем. Дею Торис интересовали обычаи моего народа, и она обнаружила поразительные знания событий, происшедших на Земле. Когда же я поинтересовался, откуда ей известны столь далекие предметы, она рассмеялась и воскликнула:
– Да что ты! Каждый школьник на Барсуме имеет четкое представление о географии, а также о флоре и фауне твоей планеты, знает и ее историю – так же хорошо, как свою собственную. Разве мы не можем наблюдать за происходящим на Земле, как ты ее называешь, разве она не висит в небе у всех на виду?
Это меня ошеломило, должен признать, не меньше, чем ее смутили мои заявления; я ей так и сказал. Тогда Дея Торис в общих чертах пояснила: ее народ использовал и в течение многих веков совершенствовал устройства, которые позволяют передавать на экран безупречное изображение реальности. Таким образом, барсумиане могут наблюдать, что происходит на нашей планете и на многих звездах. Эти изображения столь подробны и отчетливы, что, когда их печатают в виде фотографий и увеличивают масштаб, можно без труда рассмотреть предметы не крупнее травинки. Позже, в Гелиуме, я видел много таких снимков, а также инструменты, с помощью которых они были получены.
– Раз вы тут хорошо знакомы с земными порядками, – спросил я, – почему же ты не признала во мне обитателя той планеты?
Дея Торис снова улыбнулась, как улыбаются любопытному ребенку.
– Потому, Джон Картер, – ответила она, – что почти каждая планета, имеющая сходные атмосферные условия с Барсумом, порождает идентичные формы жизни; более того, земные люди, почти без исключения, закрывают свои тела странными непроницаемыми кусками ткани и прячут голову под хитроумными приспособлениями, смысл которых мы не смогли понять; а ты, когда тебя нашли воины Тарка, был совершенно ничем не прикрыт и не украшен. Конечно, факт отсутствия украшений и есть серьезное доказательство того, что ты родился не на Барсуме, но вот отсутствие бесформенных покровов вызывает сомнение в твоей земной природе.
Тогда я рассказал Дее во всех подробностях о своем отбытии с Земли, объяснив: мое тело, с ног до головы облаченное во все то, что кажется марсианке нелепым, осталось на родной планете. В этот момент вернулась Сола, неся наши скудные пожитки, и привела своего юного воспитанника, который, конечно же, должен был делить жилище с женщинами.
Сола спросила, приходил ли кто-нибудь в ее отсутствие, и, похоже, весьма удивилась, услышав отрицательный ответ. Дело в том, что, когда она поднималась в наше новое жилье, ей встретилась спускавшаяся по лестнице Саркойя. Мы решили, что та, скорее всего, подслушивала, но махнули на это рукой, поскольку ничего важного вроде бы не говорилось. Разве что пообещали друг другу в будущем быть как можно осторожнее.