— Мадам Легран, — назвалась и матушка. — А это — моя дочь Луиза. Наверно, целью ваших прогулок является источник Святого Николая?
— Вы правы, сударыня! — подтвердил наш новый знакомый. — Мне говорили, он помогает таким немощным, как я, — тут он горько усмехнулся, и мое сердце пронзила жалость.
— О, да! — воскликнула матушка. — Вы приехали именно туда, куда нужно! Я и сама некоторое время назад была больна, но, как видите, вполне поправилась.
Тут она смутилась из-за неуместного слова, сорвавшегося с языка — видеть наш собеседник как раз не мог.
Но он сделал вид, что не заметил ее оплошности.
— Благодарю вас за поддержку, сударыня! Надеюсь, воды источника помогут и мне. Но не смею более злоупотреблять вашим терпением. Если позволите, завтра в это же время я снова буду здесь. И прошу вас распахнуть окна как можно шире.
Он улыбнулся, и я, хоть он и не мог этого видеть, улыбнулась ему в ответ. И впервые за несколько месяцев я улыбалась не только губами, но еще и душой. Мне отчего-то было приятно, что этому совсем постороннему для нас человеку понравилась моя музыка.
Глава 13
С этого дня у меня появился еще один благодарный слушатель. Каждое утро в десять часов он появлялся у нашего дома, садился на лавочку и не двигался с места до тех пор, пока я не переставала играть. Часто матушка спускалась к нему, и тогда они слушали мою игру вместе.
Однажды она пригласила его зайти к нам на чай, но он вежливо отказался, что еще больше укрепило меня в мысли о том, что он — человек благородный и хорошо воспитанный.
В те дни, когда погода выдавалась теплой и солнечной и особенно располагала к прогулкам, мы с матушкой сопровождали месье Бризьена к источнику. В нашем родном городке это непременно стало бы поводом для сплетен, но здесь царили более свободные взгляды. Ни я, ни матушка не находили ничего предосудительного в нашем общении с месье Бризьеном — его здоровье пока не шло на поправку, и нам хотелось его поддержать.
Иногда матушка встречала по дороге кого-то из знакомых и останавливалась поговорить, и тогда мы с месье Теодором продолжали путь вдвоем. Вернее, втроем — потому что его слуга всё время находился от него не далее, чем в нескольких шагах.
Наш новый знакомый был умен и обладал обширными знаниями. И прежде он много путешествовал и умел рассказать об этом так интересно, что я заслушивалась и теряла счет времени. Оказалось, что он потерял зрение совсем недавно и потому мог передать картинки прошлого во всех их красках.
При этом он отнюдь не был болтуном и часто сам задавал вопросы, пытаясь разговорить меня саму. Но, боюсь, рассказчица из меня была неважная — когда отмолчаться было решительно невозможно, я говорила о своей учебе в академии.
Месье Бризьен тоже был керландцем, и однажды он спросил бывала ли я в Алузе. Моей первой мыслью было ответить отрицательно, но я тут же осудила свое желание соврать и сказала правду:
— Я была там однажды, но всего пару дней и почти ничего там не видела.
— О! — почти расстроился он. — Тогда я приглашаю вас когда-нибудь побывать там снова. Поверьте, это — один из красивейших городов мира, и я с удовольствием проведу вас по нему. По одному только Ботаническому саду можно гулять несколько дней, ни разу не вернувшись на одно место. А мост, что соединяет Площадь Согласия и остров Ла-Рош? С него открывается прекрасный вид на главный столичный собор.
Но по этому вопросу я не смогла проявить должный восторг — слишком неприятные воспоминания у меня были связаны с Алузой.
Зато мы с удовольствием говорили о музыке, живописи и литературе. Иногда он называл имена писателей или поэтов, о которых я прежде не слышала, и я старалась запомнить их, что потом поискать их произведения в местной книжной лавке.
Однажды месье Бризьен в привычное мнение не пришел, и я не просто расстроилась, но и испугалась, не случилось ли чего. Я не могла играть и так и сидела у рояля, не видя нот из-за слёз — до тех пор, пока Рикарда не сообщила, что месье Теодор уже сидит на лавочке.
Но я всё равно не смогла прикоснуться к клавишам и вышла на улицу, чтобы узнать причину его опоздания.
Он поприветствовал меня первым — он уже различал звук моих шагов:
— Простите, мадемуазель Луиза, я задержался. И в качестве извинения прошу принять вас небольшой подарок.
Он протянул мне нечто, упакованное в красивую бумагу. Судя по очертаниям, это была книга, и я, взяв ее в руки, замерла в нерешительности. Мне ужасно хотелось развернуть бумагу, но я не была уверена, прилично ли будет, если я сделаю это прямо сейчас. Но месье Бризьен явно ждал именно этого.