Всю дорогу я сдерживалась и главного вопроса не задавала. Хотя, в моём сознании происходила настоящая буря. Настоящий ураган из мыслей, вопросов, недоверия. Лиля что-то без умолку болтала, в основном про Москву, про то, что со школьных времен хотела перебраться сюда, я её мало слушала. Смотрела за окно и думала. Не знаю, сестра она мне или не сестра, но в первый момент у меня никаких родственных чувств к ней в душе не вспыхнуло. Какая-то непонятная, незнакомая девица, собирающаяся рассказать мне, как я неправильно жила всю свою жизнь.
Может, Пал Палыч прав? Меньше знаешь, крепче спишь?
Я вздохнула.
Может, и прав. Но что сделать? Остановить машину, выгнать её и уехать? Но ведь это не поможет мне забыть о её словах.
Я нервничала. Барабанила пальцами по кожаной обивке сидения.
- Ну, вот мы и дома, - буркнул Рыков, когда автомобиль въехал за ворота. Едва он остановился, я тут же дернула ручку двери и вышла, не стала дожидаться, пока Володя откроет для меня дверь. Мне казалось, что ещё несколько секунд, и я попросту задохнусь от бездействия.
Я вышла из машины и направилась к дому, слышала, как Пал Палыч за моей спиной говорит нашей гостье милое:
- Выходи уже из машины. Что ты сидишь?
- Марьяна. – Шура вышла мне навстречу. Встретила мой взгляд и остановилась, улыбка исчезла с её лица, и она тут же взволнованно всплеснула руками: - Что случилось? Всё плохо?
- Ещё не ясно, - честно ответила я. – Проводи нашу гостью в кабинет отца. Я подожду её там.
- Гостью? – переспросила Шура, но я не остановилась, чтобы хоть что-то ей объяснить.
- Какой огромный дом, - восторженно проговорила Лиля, через минуту появляясь на пороге отцовского кабинета. Шура довела её до дверей, кинула на меня вопрошающий взгляд, но я никак не отреагировала, и Шура лишь прикрыла за собой дверь, оставляя нас с Лилей наедине.
Я присела за отцовский дубовый стол, а сама снова приглядывалась к девушке. Ничего особенно запоминающегося или привлекательного в ней не было. Скажем честно. Смазливая мордашка, хорошая фигурка, взгляд настойчивый и достаточно нахальный. В общем, таких, как она, на улицах Москвы не счесть.
Заметно было, что девушка почувствовала себя более уверено, чем в момент нашей с ней первой встречи, когда она пыталась хватать меня за руки и что-то быстро говорила, стараясь заполучить моё внимание. Сейчас Лиля оглядывалась, расхаживала по кабинету отца и улыбалась.
- Мама говорила, что вы богаты, - выдала она, в конце концов.
А меня слово «мама» вновь будто ножом по сердцу полоснуло. Я сложила руки на столе, наблюдала за ней. Я молчала, никак не могла решиться заговорить, и Лиля в какой-то момент, судя по всему, почувствовала, что повисшая между нами тишина затягивается, и повернулась ко мне. Спросила:
- Ты мне не веришь?
- У меня нет повода тебе верить, - честно сказала я. – Я тебя не знаю.
- Я говорю правду, - упорствовала она. – Я твоя сестра. По матери.
- Моя мать умерла много лет назад.
- Кто тебе об этом сказал?
- Отец. Для чего ему врать про такое?
Лиля пожала плечами.
- Наверное, повод был. Кстати, ты была на её могиле?
- Мама похоронена и кремирована во Франции. Там, где погибла.
- Как удобно, - фыркнула девица. А мне за это фырканье захотелось схватить её за руку и вытолкать из моего дома. Правда, я даже не пошевелилась, осталась сидеть на месте. А Лиля приблизилась к столу, присела напротив меня, на самый краешек стула. Сложила руки на столе, наклоняясь ко мне, посмотрела прямо в глаза и сказала: - Марьяна, я говорю тебе правду. Я твоя сестра, а наша мама жива. Она живёт в Ржеве. Всего лишь двести километров от Москвы.
Я невольно нахмурилась.
- Ржев? Причем здесь Ржев?
Лиля откинулась на стуле, развела руками.
- Мой отец оттуда родом. Вот мы и живём там последние двадцать лет.
- Бред какой-то, - вырвалось у меня.
- Хочешь, я тебе фотографии покажу?
- Фотографии?
- Мамы. И меня. У тебя есть её фотографии?
- Есть, - осторожно кивнула я.
- Думаю, она сильно изменилась. – Лиля хмыкнула, вдруг призадумавшись. – Всё-таки столько лет прошло, да и… уровень жизни у неё изменился. Но всё равно ты сможешь её узнать.
Я с замиранием сердца следила за тем, как Лиля достает из сумочки смартфон, что-то в нём отыскивает, а потом протягивает его мне. Я не взяла его в руки, только взглянула.
На экране было фото женщины… Я сделала осторожный вдох, буквально втянула в себя воздух, едва не задохнувшись при этом.
У меня были фотографии мамы, достаточно много. Они были собраны в специальном альбоме, и с моих лет восьми хранились в моей комнате. В детстве я достаточно часто на них смотрела, даже разговаривала с ними. Мне хотелось, чтобы у меня была мама, как у всех детей, но папа всегда с сожалением говорил, что с судьбой не поспоришь. Случилось так, как случилось, и мы остались с ним вдвоем. Мама погибла в автокатастрофе, в одну из их поездок во Францию. Страшная авария на серпантине, машина сорвалась с обрыва, и опознавать, в принципе, было нечего, поэтому он и принял решение о кремации. Повзрослев, я задала отцу вопрос: почему он решил похоронить маму не на родной земле, а он, после короткой паузы, сказал, что мама очень любила Францию.