Пушистые реснички делали Глыха премиленьким, точно игрушечным.
У меня-то игрушек не было. А у Белянки Нэры был мишка из клетчатой тряпки с нарисованной углём мордочкой.
- А ты растение? – не удержалась я, - не обижайся, я хочу узнать, тебя водой поливать или кормить надо?
- Я? – задумался Глых, - сам ем, значит, не растение.
- А ты передвигаешься? – не отставала я, уж очень он мне понравился.
- Летаю, - вздохнул Глых и расправил крошечные кожистые крылышки.
Передо мной стояло или лежало… Тьфу ты, какая разница, если он такой хорошенький. Глазастенький, стебельчатый и крылатый.
- Погладить тебя можно? – спросила с надеждой я.
- Я не знаю, что это «погладить», но попробуй, - напрягся Глых.
Я осторожно провела по палочкам, пощекотала где-то у глазиков, дотронулась до пушистых ресничек:
- Какой ты славненький, Глышенька, - приговаривала я.
У меня никогда не было ни собаки, ни котёнка, и этот говорящий малышок мне очень понравился. Он был тёплый и мяконький на ощупь.
- Мне хорошо, – удивился Глых, - можешь «погладить» и ещё, когда захочешь. Я к тебе прилечу, Ой. И если что, только скажи. Я за тебя, Ой, любого р-р-разор-р-рву!
Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться, защитником обзавелась. И каким!
Он скользнул в щёлку на раме и пропал.
А я от смеха упала на подушку.
Отсмеявшись, я потянулась за платьем. Сухое, но мятое. Где-то одежду раздобыть надо. Хотя бы плащ.
Но полчаса, наверное, уже прошло, пора найти кабинет ректора. Может, хоть на табличке прочитаю его имя.
Я шла по коридору, понимая, что если не спрошу, где же заветный кабинет, опять опоздаю на встречу с одноглазым лордом. Но как назло никого мне не попадалось. Пока повернув за угол, я ни увидела стройную девушку с длинными огненно-красными кудрями ниже плеч. Аккуратные золочёные рожки и когти, покрытые красным лаком, насмешили меня. Ну, не смогла я удержаться от невежливого хохота. Похлопав накрашенными ресницами, студентка прошипела:
- И что смеш-ш-шного?
Её жёлтые глаза, в сочетании с загнутыми вверх ресницами и тоненькими бровками домиком, вызвали новый приступ моего смеха.
- Да ты надо мной смеёшься? – сообразила рогатая студентка.
- Нет, что вы, - я отметила, что кожа рыжей становится синего мертвенного оттенка, а из под короткой, просто ужас, юбки выскальзывает длинный сине-зелёный хвост.
- Я просто… смешинку проглотила, - самым кротким голоском залепетала я, когда зелёная чешуя покрыла нежное личико рогатой красотки.
- Смотри, что ешь, - горячие пальцы клещами сомкнулись на моих плечах.
Она была сильнее, и прижала меня щекой к ледяному полу, но я не растерялась.
- Ой! Что это у тебя?! – вскрикнула я с настоящим испугом, ткнув пальцем в сторону хвоста.
Рогатая красотка отвлеклась на собственный хвост, и я пнула её очень удачно под коленку.
Пока она вертелась волчком, подвывая, я рванула, что было сил по коридору и уткнулась в знакомый синий, пахнущий горелым плащ.
- Димтус? Здрасьти, - я скользнула за спину демона, потому что рыжая возникла рядом.
- Леди Астерия, вам что-то нужно? – ехидно спросил Димтус.
- Она меня ударила! - взвизгнула рыжая Астерия.
- Она первая начала, - наябедничала я.
- Его Злодейство разберётся, - Димтус, прихватив нас за воротники, как нашкодивших котят, потащил, видимо, в кабинет ректора.
И ладно, мне как раз туда и надо.
На золотой табличке сверкала надпись: « Ректор Академии Демонов - Лорд Мерфен де Наданиель Ракиевиель».
Во, какое имечко, язык сломаешь. Но надо запомнить. Я бормотала себе под нос на разные лады: «Мерфен Наданиель Ракиевиель», - пока Димтус тихонько стучал в резную тёмную дверь. Дверь распахнулась. За порогом было темно. Никто на осторожное Димтуса: «Мо-о-ожно, войти, Лорд Мерфен», - не ответил.
Почему такая тьма в кабинете? Я догадалась быстро, демоны видели в темноте. Это я спотыкалась на каждом шагу, а Димтус с Астерией шли, как будто вокруг светили тысячи свечей. А нет ли здесь того, что может загореться? Что мне теперь упасть в кошачьих демонских глазах, грохнувшись на пол? Я зашептала, призывая огонь, и пламя послушно вспыхнуло в чёрном огромном камине. Димтус покосился на меня, но ничего не сказал.
Это была странная комната, стены, были словно сделаны из коричневых, чёрных, белых и желтоватых скрипок. Я бы не знала, что это, если бы дядюшка не играл несколько раз на скрипке. В узком прозрачном кувшине вместо цветов стояли смычки. Белый ковёр был покрыт какими-то странными знаками, колдовскими, должно быть, линейки, овалы с палочками и такая закорючка с петелькой. Страшное, должно быть колдовство, было записано ими.