— Утырка! — яростно произнес медноволосый. — Ты и твой папаша!
Я продолжала улыбаться, наверное, все же выпила я много. Он вылетел из зала, через мгновение вернулся с мужской одеждой, швырнул в меня.
— Одевайся!
Я подчинилась ни капли не стесняясь наготы — чего стесняться-то? И так все видел, а я девушка разумная. Одевалась я неторопливо, но и он не торопил. Едва натянула рубашку, как Динар стремительно подошел, перекинул через плечо и вынес во двор. А там…
— Все на ящеров! — скомандовал этот урод, — кто со мной тот не отстает! Кто не с нами, тот будет убит!
Перекинув меня поперек лошади, он вскочил, пришпорил животное и помчался прямо… к пологу!
— Эээ, — я извернулась, — а куда мы направляемся? Ты сдурел, Динар?!
Но он не соизволил отвечать, и на лице было выражение абсолютной, фанатической уверенности. Позади нас двигалась его маленькая армия и лица с выражением холодной решимости были у всех.
— Стой! Динар! — я закричала от ужаса, глядя, как мы приближаемся к пологу с голубоватым мерцанием, — Остановись, идиот! Оттуда не возвращаются! — я начала извиваться на лошади, в безумной попытке спастись. — Динар! Динар, умоляю! Динар!
Мой надрывный крик никого не тронул! Я закричала громче, извиваясь и стараясь спрыгнуть с лошади, но правитель Далларии прижал меня сильной рукой, фиксируя окончательно.
— Нет! Динар! Я выйду за тебя замуж! Тебе сохранят жизнь, я клянусь. Динааааар!
Полог был уже всего в нескольких метрах! Слезы отчаяния сливались с проклятиями.
— Нет, нет, пожалуйста! Я не хочу! Только не туда! Нееееееет!
И мои мольбы были услышаны. Он остановился, но вглядывался в темноту. И вдруг тишину прорезал отчаянный крик:
— Катриона! Кат! Катриона! — отец мчался к нам на своем белоснежном коне. — Динар, стой! Давай обсудим, Динар!
Правитель Далларии поднял меня схватив за шею, приблизил мое лицо к своему и глядя ненавидящими глазами произнес:
— Попрощайся с папочкой, утырка! Больше ты его не увидишь!
Я всхлипнула, а потом не выдержала:
— Папа! Папочка, спаси меня! Папа! — извиваясь я ударила Динара, но он словно не чувствовал. — Папа!!! Папаааааа…
Я кричала как маленький ребенок, извивалась, плакала, умоляла… но все было бесполезно.
— Динар! Я отдам тебе трон, но не делай этого. Динар!!! — отец мчался к нам сломя голову, хрипло орал, — Динар! Только не Кати, Динар! Динар — она все для меня!
— Я знаю… — прошептал ублюдок, — я знаю… — и тронув поводья прижал меня к себе, затем громко объявил. — Господа! Перед нами новый мир! Он будет наш!
С этими словами правитель Далларии направил упирающуюся лошадь к пологу. Я кричала… Кричала когда мы подъехали вплотную… Кричала, когда синее сияние ослепило… Кричала, когда мы двинулись через полог, потому что только так могла не слышать отчаянных криков отца…
* * *Готмир… мрачная долина, где не бывает яркого солнца… Долина, где правят преступники… Долина, где не рождаются дети… Долина откуда не возвращаются!
Я горько плакала сидя с дрогой стороны полога и проклиная все на свете. В нескольких сотнях метров от меня, вокруг костра сидели наемники, молчаливые, но полные решимости. Там сидел и Динар. Меня никто не останавливал и не задерживал. Да и куда я могу деваться… разве что до полога добежать… Была одна безумная надежда — а вдруг меня полог пропустит… Но силовое поле, ударив разрядом, отшвырнуло назад… И снова… и снова… и снова… и снова… Я как безумная кидалась на в голубое сияние и снова падала на траву. Я кричала от отчаяния, бессильно плакала, разрывала ногтями землю…
— Хватит, — рядом возникла фигура правителя Далларии, — ты своим воем привлечешь неприятности!
Когда-то я была благоразумной принцессой… в другой жизни! Я вскочила, и набросилась на него с кулаками:
— Урод, мерзавец, подлый мерзкий ублюдок!!! — он даже не стал уклоняться от ударов. — Лучше убей меня! Слышишь?
— Зачем? — перехватив мои руки, Динар прижал к себе, — Тут женщин мало… тут даже такие как ты высоко ценятся!
Вот так из милого сердцу мирка я перенеслась в сумрачный кошмар Готмира. Оттолкнула придурка которому судьба дала в руки мою судьбу… Наверное, из состояния ступора меня вывела именно эта тавтология, так как отец лет с четырех прививал любовь к красоте речи.
— Динар, — мой задумчивый голос ему явно не понравился, — а дальше что?
Какой-то нехороший взгляд бывшего правителя Далларии и полные ярости слова:
— Ты ответишь мне за все! За то, что твой отец сотворит с моей страной, моей семьей… Я гарантирую, что Готмир станет твоим кошмаром!
Правда… она у каждого своя. Динар считал себя вправе мстить мне, ведь это именно я курировала разбирательство по делу с Готмиром… благодаря мне на собрании Альянса Прайды было принято решение сохранить данные территории за нашим королевством… А в чем моя правда? Я хочу жить, это первое. Я отстаивала то, что считала своим, и это тоже правда. И пусть именно я приказала убить полномочного представителя и уничтожила лично заляпанные кровью бумаги, но… я отстаивала то, что мне было дорого!
— Мстить слабой женщине, о да… это достойно тебя, бывший правитель Далларии, — он отпустил мои запястья, и я отошла на несколько шагов, — но, видимо, такова моя судьба…
Продолжая медленно отходить во тьму, я думала, что смерть в пасти милой клыкастой животинки, которые выли в лесу, гораздо приятнее, чем все издевательства, на которые был способен Динар.
— Куда направилась? — хмуро спросил правитель.
Так я и ответила, впрочем, корона с головы не упадет:
— В кустики, — произнесла, изображая смущение, и рванула в ночь.
Позади слышались крики и топот, ломались кусты под ногами наемников, но я… всегда была умная, поэтому оказавшись в лесу не стала бежать вперед, а просто забралась на дерево — и безопаснее, и бегать не нужно. А они метались по лесу, подгоняемые воплями Динара, потом сражались с какой-то зверюгой, потом вернулись к костру, совместными усилиями неся троих раненных или убитых. Одного точно без ноги несли. Эх! Жизнь наследницы королевства становилась более чем интересной. Есть хотелось ужасно, но даже голод не заставил бы меня вернуться к огромному костру рядом со сверкающим пологом. Нужно было уходить подальше и либо покончить с собой, либо искать выход. Естественно я выбрала второй вариант.
Аккуратно слезая с дерева, ломая ухоженные ногти, двинулась в темный лес, обгрызая на ходу обломанные коготочки. Дурацкая детская привычка, за которую гувернантки били меня по рукам, снова вернулась, принося какое-то странное умиротворение. Холодный ветер дул в лицо, довершая тоскливую картину одинокой принцессы в ночном лесу. Хоть бы съел меня кто! В лесу послышалось чавканье и я тут же изменила свое мнение — не надо меня кушать, я жить хочу.
Несколько часов путешествия в темном лесу, где лишь слабое мерцание полога придавало сходство с тусклым лунным освещением, и я… устала. Окончательно и бесповоротно. Выбрав дерево поудобнее, забралась на ветки, попыталась как-нибудь устроиться и уснуть. Поспать толком не удалось, все же не королевская перина, но в предрассветные сумерки кое-как догнала сон и с садисткой радостью погрузилась в него.
Утро встретило меня странным сопением и подергиванием моей, свесившийся с ветки конечности.
— Нет, у меня встреча с послом Ратана только в девять, я еще немного полежу… — видя сладкий сон про придворную жизнь сообщила я, и попыталась повернуться на другой бок.