– Ни разу не видела, как это делается. Только в кино, – призналась я.
Матвей Иванович затянулся и выпустил в потолок самые настоящие колечки дыма.
– Жаль мне Сашу, – неожиданно, без всякого перехода сказал он. – Работа у него не из лёгких. Вот месяц был в Пакистане, ранение получил. А говорил всем, что в Афганистан летит.
– Зачем говорил?
– Да потому что нельзя правду сказать было. В Пакистане наших военных официально нет. Но, видно, была какая-то операция. Да он же разве расскажет подробности. Я и страну-то случайно узнал. При такой работе семья нужна, надёжный тыл. А он уж третий год один.
– Как один? – опешила я. – Саша один? У него же жена и сын, Владик.
– Да они с Таней только перед Владиком семью и изображают. А так разбежались уж давно. Только зря, я считаю, они этот цирк устраивают. Парень всё давно понимает. Смышлёный он.
– Ну, может, еще сойдутся?
– Не сойдутся. Пьет она, между нами говоря, и мужиков водит. Он давно бы сына забрал, да только куда? Сам ведь все время в командировках.
Шахматная доска поплыла у меня перед глазами. Нет, ну как такое возможно? Только я нечеловеческим усилием воли заставила себя смириться с воссоединением семьи, как мир опять перевернулся с ног на голову. Выходит, жена изменяет Саше. Ну кто бы мог подумать! И все равно это ничего не меняет…
– Но ведь если он ее бросит, Татьяна может совсем по наклонной пойти. Что тогда будет с малышом?
Да, это определенно была игра в поддавки. Мы с Матвеем Ивановичем оба прекрасно понимали, о чем идет речь. И что стоит на доске. Я отчаянно боялась вновь позволить себе на что-то надеяться. Я знала, что ни к чему хорошему это не приведет.
– Я только хотел сказать, что нет там семьи настоящей. Один обман. И человек Сашка хороший. Потомственный военный. Благородный. Сейчас таких мало. И им… трудно.
– Я понимаю. У меня папа такой, – неожиданно призналась я.
И вдруг поняла, что понравилось мне в Саше. Почему меня так влекло к нему и отчего я захлебывалась одним общением с ним, даже без всякого секса. Вот откуда все эти ассоциации с детством и штабиками в кустах сирени. У нас с полковником было одно на двоих гарнизонное детство. И схожие идеалы. Проще говоря, Саша был из моей песочницы. А Данила Воропаев – нет.
Глава 11
Утром шторм разыгрался с новой силой. Казалось, ветер вот-вот выбьет хлипкие окна кордона. Матвей Иванович рассказывал, что такое уже случалось, и не раз. Непогода, похоже, окончательно достала Хенри. А может, ему просто стало скучно без полковника. Так или иначе, за завтраком он заявил:
– Мы все здесь сняли, завтра утром едем во Владивосток.
– Но Хенри, это просто невозможно! Как мы туда доберемся?
– Дай подумаю… – он нахмурил лоб, делая вид, что решает сложную задачу. – Ну конечно, на машине!
– Это невозможно, – повторила я. – Мы не можем уехать отсюда на машине, потому что ни одна транспортная компания Приморья не согласится послать за нами транспорт. Он попросту застрянет.
– Ну и что, – пожал плечами Хенри.
– Как это «ну и что»? Какой дурак захочет застрять в заповеднике и просидеть здесь, может быть, несколько дней? Вдали от жены и детей? Никто не соглашается! Поверь, как только это станет возможно, Наташа тут же приедет за нами.
– Ася, это ра-бо-та, – произнес Хенри по-русски с ужасным акцентом, видимо, решив, что я не хочу его понять из-за плохого знания английского. На этом его скромные познания закончились, и он снова принялся отчитывать меня на языке Шекспира. – Он водитель. Погода – форс-мажор. Если шторм – мы сидим здесь, и он тоже сидит. На все воля Бога.
Все-таки русскому и немцу сложно понять друг друга. И дело тут совсем не в языках.
Я позвонила Наташе по спутнику.
– Ну попытайся его уговорить… Это же полный бред. Просто неосуществимо.
– Знаю. Но он отказывается понимать.
– Хорошо, дай ему трубку, я сама попробую.
Ну конечно, она тут же решила, что я просто плохо уговаривала. Но на Андреевскую Хенри орал еще громче. И в конце своего страстного монолога пообещал разорвать контракт со студией, если в течение завтрашнего дня за нами никто не приедет. Если он и в самом деле это сделает, тогда все. Плакала моя продюсерская карьера. И, возможно, не только моя. Сколько бы мама Наташи не таскала на студию жареную курицу, он не станет держать на работе сотрудника, завалившего проект. И она, похоже, это поняла, потому что испугалась не на шутку.