Одного не знали подданные: Малик, которого терпеть не мог Повелитель, был не только личным духовником, но также занимался изготовлением средств, предотвращавших нежелательные последствия развлечений.
Личный духовник эрреайя знал много поистине отвратительных и ужасных вещей. И это было самой ненавистной частью обязанностей – раскрыть истинное лицо правителя Малик не имел права, ведь это значило бы нарушить клятву и лишиться благословения, а с ним и сил. О, Малик всё чаще представлял себе, как это происходит, что одновременно вызывало в нём трепет и дрожь. Как же ему не хотелось нести на себе бремя и видеть, как Шха’рэль приходит в упадок, как жители всё сильнее тянутся вслед за Камилем к соблазнам аморальных желаний.
Малик ненавидел себя за нерешительность. У него был выбор – поверить в весьма туманное пророчество, в котором сомневался даже он, либо покончить с Камилем прямо сейчас и оставить ардай без Повелителя. Впрочем, оставалась надежда на будущего наследника, на которого Малик сможет влиять не меньше матери – все Повелители – будущие, настоящие и оставившие свой пост – находятся под опекой ахсуна с рождения до самого последнего вздоха.
В конце концов, ахсун извёл себя настолько, что потерял твёрдость духа и стал рассеян. Медитации не помогали сосредоточиться, а видения перестали посещать его. Малик понял, что его наказали за сомнения и окончательно разочаровался в себе. Ахсун должен быть уверен в своих силах, мудр и непредвзят. Малик провалился по всем пунктам.
В тот день он посещал храм в надежде получить ответ свыше. Но какие ритуалы не проводил, ничто не помогло почувствовать даже намёка на присутствие Силы – ни своей, ни чужой. Только пустота снаружи и внутри. Совершенно разбитый, Малик покинул храм. Его терзали многие вопросы. Неопределённость страшит, однако иногда она приносит облегчение и решение приходит само собой.
Одно случайное прикосновение изменило всё.
Это было похоже на взрыв от упавшего светила – мощно, всепоглощающе и ярко. Видение пришло внезапно, так чётко, ясно, что оглушило и вышибло дух. Ощущения были такими настоящими, что, вернувшись в реальность, Малик не сразу осознал, что произошло. А когда понял, смог произнести только одно слово: «Стой!». И слово это отозвалось истинной Силой избранника богов.
***
Ардай Шха’рэль.
Эн-Нари
Ночная столица радовала хорошо организованными патрулями. А ещё относительной тишиной и чистотой, что заставило возгордиться собой – Хафиз и Исаил прекрасно справлялись со своими обязанностями. Однако мысли о последнем заставили скривиться. Что ему понадобилось на этот раз? Не выполнил ежедневный план по выказыванию презрения? Или недостаточно измотал меня своим присутствием? Не скрою, Исаил заставляет меня нервничать. Думаю, это связано с тем, что когда-то он сам был таким же патрульным как эти ребята, что сейчас охраняют покой горожан.
Я множество раз сбегала из дома, и, по какой-то глупой случайности, Исаил часто оказывался именно тем, кому удавалось поймать меня. Что больше всего меня злило во всей этой ситуации, так это то, что Исаил никогда не отводил меня в участок, чтобы я «прониклась атмосферой и набралась разума». Он поступал проще – сдавал прямиком в руки матери.
Та, в свою очередь, непременно наказывала – запирала в комнате, причитая, за что ей достался такой непутёвый ребёнок. Стоит отдать ей должное – я не могу вспомнить, чтобы она хоть раз прибегала к телесным наказаниям, хотя, точно знаю, многим моим сверстникам доставалось и за менее дерзкие поступки.
Странно, но мама старалась не выпускать меня в город. Мы жили на окраине, почти у границы с бедным кварталом. Возможно, она боялась, что я стану водиться с детьми бедняков, у которых, как известно, два пути: пойти по стопам родителей, плодя нищету, либо погрузиться в теневую жизнь. Отчасти сейчас я понимаю её страхи, но некоторые вещи так и остались для меня загадкой. Например, чего она пыталась добиться, скрывая от меня мир?
Вообще отношение матери тоже относилось к разряду загадочных. За какие-то мгновения до её смерти я узнала, кем являлся мой отец. О его зверствах над юными и уже искушёнными демоницами я слышала, и это было нечто вроде страшилки, которые любят выдумывать взрослые, чтобы припугнуть и заставить задуматься юных демонят. А немногим позже, когда эмоции поутихли, осознала: я – дитя, рождённое от насилия.