— Где обед? Слава, у тебя восхитительный отец! Какая жалость, что он влюблён в твою мать! В смысле, что… ну, в общем, ты поняла! Эта кастрюля? Отлично, а где поварёшка? Слава, ты оказалась права, я действительно нравлюсь Мару! И, ты не поверишь, но он так обходит запрет! Мне безумно обидно, что он так долго скрывал это! Я пошла, ждём только вас! — она подхватила кастрюлю, и вдруг замерла. — А где Лад?
— Его Амир позвал, — ответила я, Алила кивнула и выскочила в столовую.
— Пойдём? — Адрей взял меня за руку.
— Пойдём! — ответила я.
Обед прошёл мирно и спокойно. Алила безостановочно рассказывала папе, что, где, когда и как произошло — мелькали незнакомые имена и названия, события и места… И мне не удавалось расспросить папу о своей родословной. А необходимость становилась уже насущной. Потому что мне казалось, что он всё-таки растёт. Ну вот прямо сейчас. Как я узнала, что я этот, как его… вот он и начал…
Адрей подло хихикнул, заметив, что я в очередной раз проверяю, не растёт ли всё же этот треклятый хвост. Я надулась и перенесла внимание на вкусный-превкусный суп и на бесконечный поток слов, в который ни я, ни папа при всём желании не успела бы ничего вставить. Тем не менее, я заметила, что Алила с периодичностью в пять минут грустно вздыхает и весьма сожалеюще смотрит на него, и, когда мы с ней загружали тарелки в посудомоечную машину, я сказала:
— Алила… — я попыталась выбрать формулировку помягче, но потом не выдержала и выпалила: — Знаешь, ЧТО я с тобой сделаю, если ты попытаешься пополнить список своих мужчин моим папой?!
Тарелка в её руке миновала полочку в машине и звучно разбилась.
— Да за кого ты меня принимаешь? — возмущённо завопила Алила. — Ладно, временами я бываю несколько несдержанной…
Я не выдержала и нагло расхохоталась.
— Ну ладно, очень приставучей, довольна? — Алила грохнула об пол вторую тарелку. — Но соблазнять женатого мужчину, который ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любит свою жену, не говоря уж о том, что он — отец моей подруги?! Ты меня оскорбила! Всё, я с тобой не разговариваю!
Алила прощально хряснула ещё одну тарелку и демонстративно отвернулась. Я перешагнула через осколки, обняла её сзади за плечи и промурлыкала:
— Алила, милая, ну не сердись ты на меня! Просто я испугалась за папу: ты такая красивая, изящная, горячая, одним словом, неотразимая…
— Правда? — Алила обернулась и с сомнением посмотрела на меня.
— Нет, я просто подлизываюсь! — ехидно заявила я и отпустила её. Она фыркнула и снова гордо отвернулась. В кухню с очередной порцией посуды вошёл папа.
— Это что ещё за мамаево побоище? Славка, давай, убирай всё!
— Даю, — вздохнула я, вытаскивая из-под раковины ведро. Алила посмотрела на меня и стала помогать собирать осколки.
— Спасибо, что не сказала, что это я, — сказала она, когда папа ушёл. — Надеюсь, это был не фамильный сервиз?
— Нет, просто тарелки, и вообще не наши, — я оторвала от рулона салфетку и протёрла пол. — Это ведь не наша дача.
— А почему вы тогда здесь живёте? — Алила убрала ведро и снова взялась за тарелки, правда, теперь они отправлялись по назначению — в машину.
— Это дача папиного хорошего знакомого, Сергея Дмитриевича. На самом деле, это очень грустная история, — я вздохнула. — Он крупный бизнесмен… ну, такой влиятельный и богатый человек, занимающийся торговлей.
— Угу.
— И однажды конкуренты захотели от него избавиться, и, когда он с семьёй ехал в аэропорт — они все летели куда-то на отдых… Слушай, давай я про аэропорт как-нибудь потом объясню?
— Угу.
— В общем, в их машину подложили бомбу, и папа с трудом, но всё же откачал его сына. Эй! Ты меня вообще слушаешь?
— Адрей с твоим отцом ругаются.
— Я ничего не слышу.
— А я слышу. Адрей говорит, что твой отец не имеет права не оставлять тебе выбора, а твой отец говорит, что он о тебе совсем не думает, рискуя собой, и он не может уйти в другой мир, оставив своего ребёнка на произвол судьбы… Адрей обиделся. Когда он вот так спокойно говорит, значит, он в ярости… Он говорит, что знает, как тебя защитить, и что твой отец прекрасно знает, что он пойдёт за тобой куда угодно, если ты сама решишь… Идут!
Мы отскочили от двери и сделали вид, что до этого интересовались исключительно тем, как лучше разложить посуду в машине. Одинаково хмурые Адрей и папа вошли на кухню и остановились: Адрей — рядом со мной, папа — напротив.
— Станислава, — спокойно начал папа, и я поняла, что он тоже не шибко дружелюбно настроен. — Я хочу раз и навсегда покончить с этим. Ты не останешься ни в одном из этих миров, а тем более, не будешь участвовать в этих самоубийственных планах. Как только я найду подходящее место, я забираю всю нашу семью, и тебя в том числе, и мы туда уходим. Всё, точка. Адрея можешь брать с собой, если он захочет.