Я почувствовала, как Андрей сжал моё плечо… сжал и отпустил.
— Папа… нет, не перебивай меня. Ты его уже нашёл?
— Мир? Пока нет…
— И славно. Ты поищи, хорошее место будет, чтобы отсидеться тихонько!
— Слава…
Я сжала кулаки и неожиданно для самой себя закричала:
— Хватит! Мне двадцать лет, и я влюблена! Я никогда никуда не уйду без Адрея, а он уходить не хочет, значит, я остаюсь! И теперь он — моя семья! И если ты трусливо сбежал сорок лет назад, то я не собираюсь поступать также сейчас!
Я выдохнула и попыталась успокоиться. Был у меня тяжёлый подростковый период, но даже тогда я крайне редко повышала на папу голос. И сейчас, честно говоря, мне стало стыдно — ну почему я устраиваю истерику, кричу на отца?! Потому что знаю — он привык решать все главные вопросы в нашей семье, и сейчас может решить за меня? Нет, надо успокоиться и извиниться, мы сейчас поговорим нормально…
Папа вздохнул и, тяжело облокотившись о стол, сказал:
— Хорошо. Пусть будет по-твоему. Я просто пытался тебя защитить, — он выпрямился и вышел из кухни. А я осталась стоять, растерянная.
Алила мягко погладила меня по плечу.
— Ты молодец. И не бойся, мы с тобой.
Я не выдержала и разревелась. Я не хотела, не хотела обижать папу! Я его очень люблю, ну почему он меня не понял… Андрей обнял меня и стал потихоньку укачивать.
— Малыш, Слава… Прости меня, я не хотел, чтобы так получилось…
— Ты ни в чём не виноват, — я шмыгнула носом и прижалась к нему крепче. — Я просто никак не могу куда-то прятаться…
— Ничего, ничего, — Алила погладила меня по голове. — Ты правильно сказала: теперь Адрей твоя семья, и мы все тоже, мы будем о тебе заботиться, вот увидишь, всё наладится.
— Если ты, конечно, ещё не передумала, — осторожно уточнил Адрей.
— Вот ещё! — фыркнула я, вытирая слёзы. — Мне теперь одна дорога — к вам! Хотя, вот об этом я совсем мне жалею.
Андрей довольно улыбнулся и успокаивающе поцеловал меня. Алила, воспользовавшись моментом, крепко обняла меня с другой стороны:
— Пошли-ка, покажем ей разок, сколько всего хорошего она получает, переходя в нашу семью! — намекнула она Адрею. Он мгновенно вытащил меня из её объятий, а я мгновенно заявила:
— У меня для тебя важное правительственное задание!
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!
— Какое? — тут же поинтересовалась она.
Две секунды я срочно придумывала, а потом выдала:
— Найди мне какую-нибудь толстую книгу по географии вашего мира!
— В два счёта! — бодро отозвалась она. — Попрошу сейчас у Ладика!
Следует признать, что я рискую бесславно пойти ко дну в ближайшее время.
— Стой! Скажи ещё, в обмен на что Тан показал тебе сюда дорогу?
Алила печально-печально вздохнула.
— Этот эгоист выманил у меня твой рисунок! — и, в ответ на мой стон отчаяния, добавила: — Он, правда, пообещал вернуть его тебе, но сроки не оговаривал.
Я снова вздохнула, Алила прощально махнула рукой и исчезла.
— Что за рисунок? — поинтересовался Адрей.
— Моё ню, — убито сказала я.
— Ню? А что это такое?
— Это я в полуголом виде. Автопортрет.
Адрей улыбнулся, обнимая меня и ласково поглаживая по спинке:
— Ну, не такая уж это большая потеря — ведь оригинал у меня…
— Я только поговорю с папой, и вернусь, — пообещала я. — Должна же я извиниться, но не волнуйся, я не передумаю.
— Я знаю, — Адрей поцеловал меня. — Я буду наверху.
Папа сидел на веранде. Я пристроилась рядом и положила голову ему на плечо.
— Пап… прости меня, я не хотела тебя обидеть, правда!
— Я знаю, Славка, — папа обнял меня одной рукой. — Но, в конечном счёте, ты права — я поступил нехорошо, пытаясь силой заставить тебя остаться. Забавно, история повторяется, только наоборот… Болтаясь по мирам, я как-то увидел симпатичную девушку, помог донести сумку… Никакой особой романтики не было, просто я понял, что не могу расстаться с Людой, и мне незачем возвращаться. А потом мы поженились, родилась Лариска, ты… После твоего рождения я вообще позабыл о той жизни, что вёл в том мире — настолько всё было хорошо здесь. Там моя семья была не очень счастливой. Мать не любила отца и вышла за него замуж, исключительно желая как-то смягчить его, повлиять на него, попытаться что-то изменить… Иногда ей это удавалось. О сводных братьях и сёстрах я лучше промолчу: в конце концов, о мёртвых либо хорошо, либо никак, скажу только, что они все уродились в отца. Так что здесь всё было очень хорошо, пока не оказалось, что о моём существовании вовсе не забыли, как я надеялся. И тут вдруг получается, что ты влюбляешься в парня из того мира, и ни за что не хочешь с ним расставаться. В конце концов, ты права — когда любишь, предавать нельзя. Оставайся с ним, но вот маму и мальчишек я заберу и отведу туда, где Совет их никогда не найдёт.