Андрей сжал кулаки и опустил голову. Я сочувствующе погладила его по плечу, он накрыл мою ладонь своей.
— Какой-то у вас извращённый мир, — тихо сказала я, прижимаясь к его плечу. Мне было его так жалко, так хотелось обнять и утешить, и пообещать, что я всё изменю. Бедный! Как же ему досталось! Но теперь у него есть я. — А хуже всего — проклятье. Получается та же казнь, только отсроченная… чтобы помучились как следует… как это мерзко!
— Спасибо тебе за то, что сочувствуешь нам, — Андрей погладил мои пальцы. — Ты права. Проклиная нас, они думали, зачем казнить, если мы и так вымрем? А при этом они смогут ещё понаблюдать за нашей агонией… Только они не учли, что у нас есть маги не хуже, и что мы собираемся бороться до последнего. О том, что это будет за проклятие, удалось узнать, и прежде, чем оно было произнесено, в животе каждой женщины из проклятых родов уже зародилась новая жизнь, — он улыбнулся и тут же погрустнел. — Или две, как в случае со мной и моей сестрой, той, что у Челси.
Его голос звучал так безнадёжно, что я не выдержала:
— Андрей, я обязательно уговорю папу приказать Челси отпустить её. Осталось только ещё уговорить его вернуться сюда, — помрачнела я, подозревая, что папа отсюда и сбежал, потому что сил его не было на это смотреть. Но тут меня осенило: — А если Я прикажу, Челси послушается? Ты ведь говорил, что Совет обязан будет отдать мне трон, если только он не доберётся до меня раньше?
Андрей посмотрел на меня. И вовсе не чёрные у него глаза — тёмно-карие, немногим темнее моих. Я засмотрелась и даже не сразу заметила, что он меня обнял. А отстраняться не хотелось — как уютно в его объятьях, словно моё место должно быть именно здесь, а не где-то ещё…
— Ты замечательная, Станислава, — тихо сказал он и добавил, кивнув: — Послушается, ты же наследная принцесса. Нужно только, чтобы камень тебя признал.
— Наследная? — удивилась я. — А разве не по мужской линии передаётся престол?
— Нет, — весело ответил Адрей. — Кто старше, тот и занимает его. Если только не выйдет замуж за незнатного человека, как твоя сестра. Кстати, на мужчин подобное правило не распространяется, поэтому все вы — законные дети, а ты — наследная принцесса.
— Ого, — поразилась я новому повороту событий и посмотрела на Адрея. — Да, мне срочно нужно узнать как можно больше об этом мире. И должна сказать, он не так уж и плох…
Андрей усмехнулся.
— Ты хотела бы стать королевой?
Я задумалась на секунду и ответила:
— Если честно, не очень. Это же такая большая ответственность! Хотя навести порядок в вашем ненормальном мире было бы неплохо…
— Хорошо, но это — позже, — вернул меня к действительности Адрей. — Сейчас тебе надо прятаться до тех пор, пока я или твой отец не придумаем, как быть. Боюсь, что даже после признания тебя принцессой, во дворце, под носом у Челси, ты будешь гораздо в меньшей безопасности, чем сейчас, на наших землях. И нам нужно придумать, как тебя защитить, прежде чем отправлять в логово врага. Но тебе нужно как можно скорее заявить свои права. Я уверен — ты будешь лучшим из всех правителей, когда-либо взошедших на престол.
— Ну, это ты преувеличиваешь, — смутилась я и быстро сменила тему: — Давай лучше вернёмся к некоторым обычаям этого мира, у меня есть пара вопросов.
— Задавай, — сказал Адрей, глядя на меня. Я уставилась в потолок, раздумывая, как помягче спросить, всё-таки просто дурачится его сестра или нет, как маги проверяют соблюдение проклятия, и к чему ведёт его нарушение… И тут я совершенно неожиданно кое-что вспомнила:
— Слушай, ты сказал, что родился вскоре после окончания войны, но она вроде закончилась где-то лет сто семьдесят назад…
— Так и есть, — спокойно ответил Адрей, устраиваясь удобнее, но продолжая меня обнимать, против чего я совсем не возражала. — Я просто подумал о сестре и не договорил. Так вот, пусть мы и не смогли снять проклятие, должны были подчиниться и жить по правилам, навязанным Советом и королём, но только упорно не хотели вымирать. Вскоре наши маги нашли способ замедлить старение — замедлить настолько, что за прошедшие полтора века я почти не изменился. А ещё у этого заклятья есть приятные побочные эффекты: на нас быстрее заживают раны, мы не болеем и можем долго не есть и не спать, впрочем, о последнем я уже говорил у тебя дома.
— О! — выдала я поражённо и повторила: — О! Ого!
Адрей посмотрел на меня и засмеялся.
— Так что я ужасно старый. А Ладимир и Алила ещё старше — на шесть и три года.
— Хотела бы я в сто семьдесят лет выглядеть как твоя сестра! — вырвалось у меня. Потом в голову мне пришла другая мысль. — Хотя я бы, наверно, с тоски удавилась за такое время — СТО СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ! И никакой личной жизни…
— Были те, кто думал так же, как ты, — тихо сказал Андрей. — Они прожили нормальную жизнь лет в восемьдесят-девяносто и умерли спокойно. Как наши родители.
— Знаешь, почему-то получается — о чём мы не заговорим, это не очень весело и тебя напрямую касается, — сказала я, глядя на него виновато. — Тебе, наверно, неприятно вспоминать, а я тебя заставляю.
— Что ты, — Андрей обнял меня крепче и ласково мне улыбнулся. — Это моя жизнь, так есть, было и… может быть, так НЕ будет. А когда я говорю с тобой… Слава, ты очень добрая девушка, не испорченная дурными нравами. Ты — моя надежда на то, что всё изменится. Да и когда ты рядом, мне кажется, что всё не так уж плохо. Ты как тепло от огня после долгой дороги сквозь метель… — Андрей смутился и даже чуточку покраснел. Прелесть какая! — Прости, я говорю что-то…
— Ты говоришь замечательно, — уверила его я. — И я всегда буду твоим теплом. У меня такое чувство, что я всё смогу. И всё будет хорошо, если ты будешь рядом!
— Конечно, Слава, — так же тихо ответил Андрей, глядя мне в глаза. — Я тебя никогда не оставлю. Ты мне очень дорога, ты, Слава, — он произнёс моё имя по-особенному, так, что я почувствовала, как становится тепло в груди, как меня переполняет восторг, и улыбнулась радостно. Его рука коснулась моих волос, щеки, он наклонился ко мне, я закрыла глаза, подаваясь к нему, и замерла. Его губы прикоснулись к моим и… раздался скрип дверных петель. Мы вздрогнули и отпрянули друг от друга. В комнату влетела весёлая и, к счастью, одетая Алила.
— Я принесла твои вещи! — она кинула рюкзак и пакет у кровати и обернулась уже у двери. — Одевайся, и спускайтесь к обеду!
Дверь закрылась за ней, и я посмотрела на Адрея. Он улыбался. Я смущённо опустила глаза и почувствовала, что он снова меня обнимает.
— Прости, что сбежал, не закончив поцелуя, — прошептал он мне на ухо, легонько поцеловав рядышком в щёку, от чего у меня по телу пробежали приятные мурашки. — Привычка…
— Привычка? — растерянно переспросила я, выныривая из океана чудесных ощущений.
Андрей помрачнел:
— Привычка ждать наказания за свои чувства.
— Запрет? — догадалась я. Он вздохнул.
— Да. Это хорошо, что ты про него вспомнила, — с трудом выговорил он, криво усмехнулся: — Принцесса и парень из проклятого рода… Будь ты одной из нас, я бы мог хотя бы любить тебя, и никто бы не лез в наши души! Но благородные никогда не дадут нам быть вместе, — он с болью посмотрел на меня, отпустил и отодвинулся, явно собираясь уйти. Я не выдержала и бросилась к нему, обвила его плечи руками и, чуть не плача, заговорила:
— Андрей, не уходи! Я тебя люблю, я до тебя никого не любила, я даже не целовала никого! Ты мне дороже всех на свете!
— Прости, — тихо сказал Андрей, и это коротенькое жестокое слово зазвенело у меня в ушах звонче и безжалостней тысячи колоколов. — Тебя измучают насмешками за то, что ты влюбилась в парня из проклятого рода. А я не хочу, чтобы ты была несчастна, — он отвернулся и убрал мои руки. Встал и вышел, не обернувшись.
Я никак не могла опомниться и всё смотрела на закрывшуюся дверь. Потом легла на кровать и уставилась в одну точку. Мыслей не было. Единственное — я прекрасно понимала, что не смогу находиться рядом с Андреем и делать вид, что я ничего не чувствую и не хочу, чтобы он любил меня. И тогда, собрав все силы и запретив себе реветь, я решила бороться. С Советом Магов, проклятьями, запретами и даже, если понадобится, с тем, что засело от них в самом Андрее. Я выдохнула, встала и взяла рюкзак.