— Ой! Еще один! А говорили, что повезло… Вы все время смеетесь надо мной!
Герцог быстро осмотрел камни склона, и как можно убедительнее сказал:
— Упаси меня Пустошь, Рита! На всякий случай стрелял…
И не удержавшись, хохотнул.
— Ну вот!
Ритара обиженно выпятила губы под забралом шлема и едва слышно шмыгнула носом.
— Все, Рита! Все! — примирительно сказал герцог. — Я просто смеялся. И не над тобой! Сама подумай — я случайно попал в мишень, а ты записала меня в прекрасные стрелки! К тому же…
— Неправда! Я все видела!
— Конечно, видела. Кто ж спорит? Вот и сейчас мы видим, что у сборщиков закончились мешки, и они сворачивают работу. И вот какое дело… Надо открыть пандус, а я не знаю, как это сделать. Иначе груз на повозку не взять…
— Ой! Все вы врете! Это же так просто! Ой… Простите…
— Так делай, Рита! Уже мешки тащат к нам! И с чего бы мне врать?
А действительно! С чего бы это он так заврался? Вон и метка на рычажке оставлена то ли Ретоком, то ли еще кем… Только перевести вниз не очень быстро, и все! Так зачем?!
Но пока Арлей задавался этими вопросами, Рита протянула руку и с нужной скоростью потянула нужный рычажок. И почти тотчас где-то за коридором затопали, принялись приглушенно переругиваться караванщики, а потом в комнату управления заглянул Реток.
— Ну, ваша светлость! В смысле, Дэйран… Сегодня вы удивили и Алекса, и даже меня! Это же надо так стрелять?! Одну семейку уложил, а другую славно потрепал! Они теперь пару лет точно не оправятся! Пока яйца отложат, пока выведут и натаскают молодняк… Надо предупредить другие караваны!
— Я же говорила! — воскликнула Рита, снимая шлем. — А он меня…
— Тихо! — оборвал всех герцог. — Я видел только четырех ящеров.
— Еще одного славно задел, — пояснил Реток. — Он синие пятна на скалах оставляет. И попасть на таком расстоянии!
— Случайность, — отмахнулся герцог.
— Он надо мной смеется! — возмутилась Ритара.
— Готово! Закрывайте! — раздалось из коридора и повторилось эхом с мгновенной задержкой из двух рупоров по сторонам пульта.
— О! Да вы подслушивали! — Реток чем-то пощелкал на пульте и строго добавил:
— Напрасно! Для ушей девушки многое было совсем лишнее! А ты, Дэйран, сними шлем. Орудия уже на автоматике. И я хотел сделать Рите подарок… Вы позволите, герцог?
Арлей пожал плечами, а Реток вытащил из кармана плаща совсем небольшой бутон золотого лотоса на коротком стебле и протянул Ритаре.
— Ой! Это мне?! Какой жесткий… На ссохшуюся кожу похож… А он красивый, когда цветет? Большой, наверное…
Герцог не сдержался и начал тихо смеяться.
— Вот так все время, — доверительно пожаловалась Рита конюху, прижав бутон к груди. — Смеется надо мной…
— Это нехорошо. Смеяться над незнанием или сомнениями — это совсем плохо. Ты, Дэйран, обещал Рите книгу дать. Справочник о цветах в самый раз будет. Ну, где сравниваются цветы нормальные и из Пустоши…
— Я понял, Реток. И ты, как всегда, прав — эта книга ей понравится. Сейчас принесу.
— Пожалуй, вы оба идите за книгой, а я караван отправлю. И дай-ка мне бутон, Рита. Не бойся! — улыбнулся Реток девушке. — Верну! А Дэйран тебе покажет настоящий лотос! На картинке.
Через минуту, усевшись в кресло, конюх включил связь с другими повозками.
— Алекс! Что там с когтями ящеров?
— Полтора десятка нарезали! Яркие, как аквамарин из-за Пустоши! А выше середины склона герцог все в пыль разнес. Но все равно, улов очень хорош!
— И счастье всем нам, что разнес… Как там парнишка, которого шипоголовка тяпнула?
— Раззява! — недовольно пробурчал старший караванщик. — Ранки красным бальзамом прижгли, все нужные микстуры выпить заставили. Шрам девкам показывать будет. Спит сейчас, а завтра в порядке проснется. Вот тогда я ему уши- то надеру!
— Не надо, Алекс. Вдруг они у него последние? Да и со всяким случиться может. Ну что, готовы? Поехали?
— Давай!
Когда Реток вошел в комнату герцога, слегка потерявшую в объеме из-за мешков с бутонами золотого лотоса, Арлей с легкой улыбкой смотрел на Риту. Девушка сидела в единственном кресле с огромной книгой на коленях и, приоткрыв в восхищении рот, рассматривала цветные картинки.
— Очень ценный справочник, — оценил Реток книгу. — С умом написан!
Конюх поставил на пол ведро с водой, бросил в него бутон и, прежде чем накрыл лицо маской, немного виновато сказал:
— Вы сами разрешили показать, ваша светлость…