— Согласен! — раздалось из рупоров. — Но надо встать подальше!
— Хорошо! — согласился Реток. — Готовь своих! И чтоб мне тихо сидели!
Пустошный хохотун, которого конюх определил, как подходящего, стоял от пути каравана примерно в километре и был гораздо ниже предыдущих.
— И ты готовься, Дэйран! — усмехнулся Реток. — Ты стрелять будешь!
— А убить этот столб вообще-то возможно?
— Все можно убить! — заверил конюх. — Дело в затратах и потерях. А в Пустоши, понятно, и расценки выше!
Караван остановился гораздо дальше, нежели рассчитывал Арлей, и Реток наставительно сказал:
— Стрелять будешь вон по тому холму справа. Один раз! И если что-то пойдет не так — бей хохотуна по клюву! Ребята поддержат!
— Читал… — заверил герцог.
— Алекс! Готовы?!
— Да!
— Ну, тогда… Стоп! Всем ждать! — Реток выключил связь и виновато пояснил: — Про Риту забыли… Перепугается девка! Да и видеть это надо!
Ритара, когда вошла в комнату управления, выглядела недовольной.
— Слышала я про хохотунов! Караванщики рассказывали. И ничего красивого в них нет!
— Возможно, — согласился Реток. — Но если есть возможность, то глупо ее упускать! Садись на мое место и шлем надень! Алекс! Начинаем! Стреляй, Дэйран!
Прежде чем Арлей выстрелил, Рита восхищенно сказала:
— Ой! Какой он большой!
— Бывает и больше, — заверил Реток. — Отлично, Дэйран! Теперь по клюву целься! Видишь? Только зря не стреляй.
— Ой… — выдохнула под шлемом Ритара.
— А можно не увидеть? — спросил Арлей.
По телу хохотуна прошла дрожь, а затем из вершины к небу ринулся то ли столб, то ли труба, но это явно было то, что Реток именовал клювом. Вытянувшись едва ли не больше высоты тела, клюв скользнул одним концом вниз на треть длины и повернулся горизонтально в сторону холма, где еще оседала пыль от взрыва.
— Xo?.. Xo?.. — словно спросил хохотун.
И тут же на его теле появилось множество щелей, похожих на жабры рыб, а из ребер на боках выдвинулись темные пластины, поднялись вверх и сомкнулись, образовав громадный зонтик. Клюв, оказавшийся в центре этого огромного зонта, затрясся и над Пустошью поплыло жуткое:
— Хо-хо-хо-хо-хо!!!
Звук вибрировал, становился все ниже, но каждое «хо!» неизменно вызывало приступы ужаса и спазмы в животе. Арлей еле сдерживался от желания разнести клюв и прекратить эту пытку. Тем более что Рита съежилась и, морщась, громко спросила:
— Он заткнется когда-нибудь?!
— Тихо! — шепотом приказал Реток. — Может услышать… Мы еще сбоку от него, а вы на холм посмотрите.
Собственно холм уже таковым и не являлся. Он оплыл, стал ниже, вспух пылью, как и Пустошь вокруг него. И эта пыль колебалась в такт потрясающему хохоту.
Наконец хохотун умолк, шевельнул лепестками зонта и через короткую паузу спросил у Пустоши:
— Хо?.. Хо?..Хо?..
Не получив ответа, хохотун свернул зонт, убрал клюв и застыл каменным столбом.
— Ой… Я думала он всю посуду нам перебьет…
— Этот может, — заверил Реток. — Когда я уже перестал в Пустошь ходить, у бориков неопытный старший караванщик… А может, и просто глупый? В общем, поставил он повозки почти сзади хохотуна! Так только один человек и выжил. Но он весь караван в ближайшую крепость привел! Повозку переводил на возврат, спрыгивал, лез в следующую… Достойный и умнейший караванщик! Только оглох напрочь. И в Пустошь больше не ходил никогда.
— Ой, как я его понимаю! — Ритара сняла шлем, шмыгнула носом и пожаловалась:
— Страшно! Очень бежать хотелось!
— Этого, девонька, он и ждет, — кивнул конюх. — Из щелей на теле вылетают гарпуны… Без промаха бьет! А потом тащит к себе все, что добыл.
— Ой! Гадость какая! Лучше я читать пойду…
— И то верно, — кивнул Реток вслед девушке. — Интересного сегодня ничего не будет. — Он потянулся к пульту и спросил: — Алекс? Как у вас там?
— Нормально! Вот сколько раз я это видел, а дрожь пробирает!
— Понятно! От обеда много отказалось?!
— Половина! Но это пройдет! Двоих пронесло!
— Хорошо! По первому разу я и сам едва не… Крепкие ребята! Поехали?!
— Давай, Реток!
Когда караван двинулся, герцог снял шлем и мрачно посмотрел на конюха.
— А если клюв ему оторвать, сдохнет?
— Кто ж проверял-то? — усмехнулся Реток. — Сомневаюсь… По клюву должен был стрелять только ты, Дэйран. Остальные щели на теле в прицелах держали. Но после тебя хохотун точно смеяться бы перестал.