Тетка сурово насупилась, и я поспешно произнесла волшебное слово «заплачу».
Волшебное слово подействовало, и сердитые морщины на теткином лице слегка разгладились.
— А вы не с телевидения? — поинтересовалась она почему-то.
— Да нет, я сама по себе. О пропавшей сестре справки навожу. Знаю, она тут у вас лежала примерно семь месяцев назад. Мне бы на ее карту взглянуть, или как ее, историю болезни… — изложила я с небольшими запинками свою незатейливую легенду.
— Семь месяцев назад. — Тетка задрала голову и задумчиво посмотрела на низко нависшие дождевые тучи. — Значит, ее история уже давно в архиве. Найти будет нелегко…
— Триста! — выпалила я на одном дыхании второе за наш короткий разговор волшебное слово.
Но алчной тетке так не показалось, и она молча отрицательно покачала головой.
— Пятьсот, — накинула я, при том что в кармане у меня, как вам известно, была только сотня, чуть ли не с мясом выдранная из семейного бюджета. Ну не дура ли я, скажите на милость? Чего, спрашивается, не взяла у Инессы ее знаменитые у.е., сейчас бы очень даже кстати пришлись.
А эта хапуга в белом халате все торговалась и торговалась, как на базаре, и в конце концов догнала свой гонорар до тысячи, причем половину потребовала сразу, в качестве задатка.
— Ага, это называется «утром — деньги, вечером — стулья», — прошипела я, ужасно злая на всю московскую медицину. — А где гарантии, что вы не возьмете мои баксы и аля-улю?
— А у нас здесь не гарантийная мастерская, а медицинское учреждение, — нахально ответила тетка. — А сведения, которые вы хотите получить, сугубо конфиденциальные. Вы деньгами рискуете, а я — работой.
Пришлось выворачивать карманы и демонстрировать свою разнесчастную сотню:
— В данный момент это все, что у меня есть. Когда скажете, привезу остальные.
Тетка недовольно поморщилась, как будто на зеленой бумажке, которую я ей предлагала, изображался не убеленный сединами старец, а похабная картинка, но купюру все-таки взяла. Как бы сделала одолжение, освободив меня от излишков наличности.
— Ладно, через три часа, на этом же месте, — процедила она напоследок и быстро удалилась.
А я потопала к своей отдыхающей на стоянке «Ниве». Карман мой был пуст, а голова полна горестных размышлений на тему, куда мы катимся и чем все это кончится. Мало того, что все продается, так еще и расценочки — ого-го! А пожаловаться некому, потому что общества защиты прав взяткодателей в природе не существует.
На обратном пути я попала в крайне неблагоприятную «красную волну» и то и дело торчала на очередном светофоре, которых в Москве понатыкали буквально на каждом углу. Зато было время обдумать создавшиеся расклады. И прежде всего тактику поведения при новой встрече с Инессой. Нет, напрасно я все-таки не взяла у нее деньги сразу, а теперь она наверняка начнет кобениться. Чай не дура, поймет, что козырей-то у меня и нетути. А посему запросто может урезать обещанную пайку или того хуже — вовсе не пустить меня на порог.
А вот этот номер у нее не пройдет, заявляю вам вполне официально. Хотя бы потому, что я уже вложила в сомнительное Катькино предприятие свои кровные сто баксов. За которые Маоист изведет меня своими проповедями. А уж если известие о моем преступлении перед человечеством дойдет до свекрови, то можно сразу на Колыму… О нет, лучше об этом и не думать. Во избежание трагических последствий в виде столкновения с какой-нибудь крутой иномаркой.
И тем не менее одного только воспоминания о дорогой свекрови хватило, чтобы бесповоротно нарушить ход моей мысли. В результате к Инессиному дому я подкатила, так и не придумав, какой же тактики мне держаться. Ладно, скажу, что в клинику и не собиралась, просто связывалась с Катькой. В конце концов я же за ее интересы сражаюсь, значит, ее слово не последнее. И как будто бы Катька дала мне свое «добро». А что, вполне логично. Разве нет?
Увлеченная размышлениями, я незаметно для себя самой начала тихо озвучивать наш умозрительный диалог с Инессой, что я ей скажу и что она мне ответит, может быть, даже жестикулировать. Чем и привлекла внимание выходящего из лифта молодого человека приятной артистической наружности. Ну, знаете, такой: волнистые светлые волосы до плеч, глаза «с волокитой», как сказала бы Лили. Я, бедная провинциальная домохозяйка, даже стушевалась под его взглядом и мышкой прошмыгнула в кабину, попутно уловив запах хорошего парфюма. Да уж, Москва это вам не Чугуновск. Здесь в самом заплеванном подъезде перворазрядные красавцы водятся, буквально Алены Делоны, а на моей исторической родине — одни жлобы со сковородками.