— Щас… Щас я тебе кишки выпущу… — стращал наседающий на Зеленоволосого Басок. — А башку сверну!..
А Зеленоволосый ничего не отвечал, только пытался ухватить его за шею, но как-то не очень в этом преуспел. А еще Рэмбо называется!
Что мне еще оставалось, кроме как двинуть туда и снова пустить в дело оружие пролетариата? Басок, хоть и был здоровый, аки бык, сразу запрокинул голову, похилился, как плетень, и завалился на бок, а весь из себя взъерошенный Зеленоволосый вскочил, огляделся, поднял пистолет и пожаловался:
— Выбил пушку, з-зараза!
Ага, а он, видать, привык, чтобы противник от одного его вида в обморок падал! Устрашившись зеленой шевелюры!
— И что теперь с ними делать? — недоверчиво покосилась я на бесчувственного на первый взгляд Баска. Вдруг притворяется?
— Для начала неплохо бы зафиксировать, — Зеленоволосый задумчиво почесал свой зеленый затылок. Выдернул из джинсовых Бесковых штанов кожаный ремень и крепко скрутил ему руки. Затем, тяжело отдуваясь, приволок из темной комнаты Голопупенку и повторил с ним ту же самую процедуру, что и с Баском, только использовал для этого свой собственный пояс, поскольку у злодея с малороссийским акцентом такового не оказалось. Что, впрочем, неудивительно, поскольку он был в трениках. А еще он громко храпел и распространял вокруг себя ядреный дух чеснока и перегара. Теперь понятно, почему его пошатывало. А также почему он так быстро скопытился и по сию пору не очухался. Его легкий обморок всего лишь перешел в тяжелый беспробудный сон. Могу себе представить, каким будет похмелье!
— А теперь пора и твоим дружком заняться, если, конечно, он здесь, — посерьезнел Зеленоволосый и, вручив мне пистолет со словами: «Держи их на прицеле», заметался по коридору. Какое-то время носился неподалеку, со всей дури грохая дверями, и вдруг затих, как будто сгинул. А мне сразу как-то стало не по себе.
И неудивительно, потому что пребывающий доселе в забытьи Басок отчетливо произнес: «Так твою!..» — и открыл глаза. Пришел в себя, бандитская морда, и главное, до чего не вовремя! Когда я тут одна против них двоих осталась.
— Лежи спокойно, — посоветовала я ему срывающимся голосом, обхватила оставленный Зеленоволосым пистолет двумя руками, как какой-нибудь супермен из блокбастера, и примерно с третьей попытки навела его на цель — прыщавый Басков лоб.
— Хрен выстрелишь, — сплюнул на пол Басок, ничуть не устрашившийся моего воинственного настроя, и, подобрав под себя ноги, нагло поменял лежачее положение на сидячее. В результате чего моя пушка смотрела уже не в его криминальную рожу, а в стенку.
— Я сказала лежать! — в отчаяньи дала я петуха, медленно отступая в направлении, в котором бесследно испарился Зеленоволосый.
— Да что вы говорите, — издевательски заметил на это Басок и, упершись спиной в стенку, сделал попытку подняться с пола. — Что ж ты не стреляешь? Кишка тонка?
Как ни обидно звучит, а этот гад знал, что говорил. Потому что голова — это вам не банка клубничного варенья, пусть даже и самая бандитская. А впрочем, если на то пошло, другие части тела у него ведь тоже имеются. Может, и не такие жизненно важные, как голова, но и не лишние в хозяйстве, раз уж щедрая мать-природа награждает ими всех, кого ни попадя.
— Эй… Эй, ты чего? — заметно обеспокоился Басок, когда я, опустив пистолет пониже, остановила его бесстрастный «зрачок» в районе джинсовой ширинки.
— А руки затекли, — пояснила я бесхитростно, — видишь, как дрожат?
— Ты того, на курок-то не очень жми… — Басок слегка охрип, — а то палец ненароком осмыгнется…
— Вполне возможно, — не исключила я трагического для Баска развития событий, — так что сиди и не ерзай. А заодно отвечай на мои вопросы. С чувством, с толком, с расстановкой, — не отказала я себе в удовольствии лишний раз напомнить этому уркагану, что мы поменялись с ним ролями. — Откуда ты взял ту кассету, на которой моя дочка и ее подружка сняты возле Эйфелевой башни?
— Да это ж хозяин… Сигизмунд или как его… Он ее еще вчера привез и велел хранить. Сказал, что понадобится.
— И все? — уточнила я и театрально прищурила левый глаз. — Ты ничего не забыл случаем?