– Конечно, солнышко, – ответил он. Должно быть, там все еще кровь на полу. – Я провожу тебя до твоей двери.
– Нет… – Она издала глубокий, прерывистый вздох. – Я имею в виду: мы оба не в твою спальню. Может, ты зайдешь ко мне?
Телохранители у них за спиной остановились в ожидании. Может, они не понимают по-английски, с надеждой подумал Ник.
– Конечно, – ответил он. Вполне понятно, что ей не хочется оставаться в спальне одной. Почему же тогда так дрогнуло сердце?
– Спасибо, – просто сказала она. Оба не произнесли больше ни слова, пока закрывали за собой дверь. На ключ и на засовы.
Роз поставила Хоппи на пол. Хоппи оглянулся на хозяйку, сонно взмахнул хвостом – в самом деле, четыре утра, надо же собаке выспаться. Он прыгнул на большую кровать в соседней комнате, потоптался немного на ней и устроился спать дальше.
– Отличный сторож, – улыбнулся Ник.
– Думаю, до утра мы в безопасности.
– Да.
– Должно быть, это Жак.
– Вероятно.
– И Джулиана. – Роз до сих пор была очень бледна. Одетая в одну сорочку, она дрожала. В комнате было довольно тепло, а огонь в камине ярко пылал, тем не менее дрожь не проходила. – Джулиана – моя сестра, – в расстройстве сказала она. – Я и подумать не могла… Должно быть, она ненавидит меня.
Роз всхлипнула. Ник, мигом оказавшись рядом, прижимал ее к себе, пока она плакала и плакала. Рубашка у него на груди промокла, а она продолжала плакать, всем телом сотрясаясь от рыданий.
Он держал ее, пока она не выплакалась. Наконец она умолкла. Он ощутил, как ослабело ее тело. Роз почти повисла у него на руках. Она была такой, такой…
Какой должна быть его жена. Он поклялся никогда не влюбляться, но все равно влюбился. Если бы сегодня ее убили…
Он нежно поцеловал ее в макушку и, должно быть, сам задрожал, потому что она подняла глаза и какое-то время смотрела на него при свете огня от камина.
– Извини, – заикаясь, произнесла она. – Я не буду больше плакать.
– Я вполне могу это вынести.
– Нет, правда. Не буду. Не знаю, что на меня сегодня нашло.
– Ты стреляла в человека, – произнес Ник мягко. – Как ты смогла… – Он почувствовал, что внутренности у него выворачиваются при мысли о ее поступке. – Как ты смогла? Проснуться, найти пистолет и выстрелить?
– Я ветеринар, – просто ответила она.
– Не думаю, что это все объясняет. – Он притянул ее ближе.
– Я работаю с крупными животными.
– И?
– Мне пришлось научиться обращаться с оружием. Первый раз, когда мое умение пригодилось… это был раненый бык. Я не могла подойти к нему близко, и оставить его так, как есть, было нельзя. Фермер дал мне ружье и ожидал, что я им воспользуюсь.
– Дал тебе ружье? – Что же он был за слизняк?
– Фермеры привязываются к своим животным. Трудно их винить.
– И стрелять пришлось тебе.
– Не в тот раз. Я не смогла. Я… Фермеру пришлось самому. Он сделал два выстрела, сел и заплакал. В тот день я вернулась домой и заявила, что не могу больше этим заниматься. Мой свекор тогда сказал, что на неделю возьмет работу на себя, а я пока пройду курсы владения оружием.
– Ты? – Черт. – А где был Макс?
– Болел. Он был здоров очень недолго.
– И тебе приходилось отстреливать животных?
– Не очень часто. – Но в ее голосе он услышал: слишком часто.
– Но ты сама выбрала уход за крупными животными?
– Поступая учиться, я планировала работать с собаками. Ну, еще с кошками, канарейками и детскими черепашками. Со случаями, когда, чтобы помочь больному животному, силы применять не требуется. – Она приникла к нему так естественно, словно по привычке. – Но семья во мне нуждалась.
– Семья Макса. А теперь твоя семья пытается тебя убить. Сомнительные у тебя родственники.
– Нет. – Как с ним спокойно! – Я выясню. Может, Джулиана ничего не знала?
– Может быть. Может, это один Жак.
– Ты думаешь, нас правда хотели убить?
– Да. – Лгать ей не имело смысла. Человек с пистолетом не колебался, он наводил оружие на спящую фигуру с очевидной целью. В пистолете было шесть пуль. Он пришел убивать. Даже прихватил нож на всякий случай – закончить начатое.
Роз знала это не хуже его.
– Джулиана моя сестра. Моя семья. У меня никого больше нет.
Это невыносимо.
– У тебя есть еще кое-кто. Муж. С сегодняшнего дня, Пора ему о тебе позаботиться.
– Ты здесь всего четыре недели.
– Я останусь, пока буду тебе нужен.
– Я не… не думаю…
– Тебе не надо думать. Отложи мысли на утро, солнышко. Ты совсем выдохлась.
– Да. – Она поколебалась. – На кровати спит Хоппи.
– Точно. Хочешь, я перенесу его на диван?
– Я… нет. Не стоит его беспокоить.