— Рад вас видеть Инглиш. — сказал светловолосый юноша в просторных шелковых красных штанах и вышитой славянской рубахе.
— Приветствую вас, мистер Блэквуд. — ответил Джомни.
— Ну что вы, здесь знатность не имеет значения! — ответил Джейкоб Блэквуд — тут я просто Долговязый.
Долговязый похлопал Джомни по плечу и пригласил его пройти в богатый холл поместья Блэквуд. Вечеринка и правда получилась красочной. Разномастные гости буквально теснились тут. Парни громко обсуждали английские аристократические игры, а девушки не стеснялись демонстрировать все части своего тела. По началу всё казалось сумбурным, но достаточно было присмотреться, и наметанный глаз Джомни сразу заметил иерархию.
Чем богаче и родовитее был гость, тем более технологически отсталую страну он изображал. Нищие художники и писатели вырядились в голландские народные костюмы. Дочь главы банка Англии была одета во вьетнамский халат, и плетёные тапочки через пальчик, чемпион Оксфорда по гребле носил что-то балканское, близнецы, внуки владельца крупнейшего в Англии судоходного агентства были одеты в костюмы североамериканских индейцев, а сам он был полностью голым, на его поясе была пеньковая бечевка, которой была привязана котека — своего рода футляр для пениса, который носят островитяне Новой Гвинеи.
— А ты Инглиш, где твой костюм? — спросил Долговязый.
— Сейчас будет. — сказал Джомни и выдернул из костюма проходившей мимо девушки пару булавок.
Он закатал рукава своего пиджака выше локтей, и подвернул штанины чуть ниже колена, обнажив белые носки. Он изменил фасон лацкана и завернул его иначе.
— Сицилия! — воскликнул Джомни и отправился попробовать пунш.
Вечеринка проходила довольно спокойно, но музыка становилась всё громче, свет всё тусклее, пока она не стала напоминать обыкновенную дискотеку. На коллекционных предметах мебели разместились парочки, и уже предвкушали грядущую общность жен и детей, которую непосвященные могли бы назвать “гнусной оргией”.
Когда Джомни уже подцепил себе казашку по вкусу, и пригласил её на танец, Блэквуд начал настороженно ходить кругами и отрывать самых родовитых коммунистов от веселья. Джомни и не думал, что простого организатора вечеринок подпустят к серьёзным разговорам так скоро, однако Джейкоб Блэквуд схватил его за закатанный рукав и потащил в бильярдную, располагающуюся в подвале. В тёмном помещении было густо накурено, а зелёное сукно стола было подсвечено ярким желтым светом, и горело как жаровня.
— Что-то не так? — спросил Джомни у присутствующих.
— Присядь Джонни. — сказал ему Уильям блэквуд.
Он смазал кий бильярдным мелом, и указал слуге организовать пирамиду. Он разыграл первый удар и сделал свой ход.
— Мы знаем кто ты Джонни. — совершенно неожиданно сказал лорд.
— И кто же я?
— Ты Абэба. — сказал лорд и строго посмотрел Джомни в глаза.
— Да, сэр. Увы. — усмехнулся Джомни. — Был когда-то.
Лорд замолчал и сделал ещё немного ходов. Потом он задумался, поправил седые волосы, завязанные в хвост, и продолжил:
— Ты должен определиться Джонни, Абэба ты, или нет.
— Мне безразлично, сэр. — ответил Джомни, и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.
Лорд усмехнулся и продолжил:
— Как то уж слишком много совпадений для безразличия. — сказал лорд не переставая играть — Мой брат, был убит по приказу твоего отца, твоим братом. И вот, ты, появляешься прямо в Лондоне, вступаешь в профсоюз, знакомишься с моим племянником, его сыном, организуешь его вечеринки…
— Я этого не знал, сэр. Да, отец посоветовал мне ехать в Лондон. Врачом я сам стать хотел. А когда выперли в юротдел, я был вынужден вступить в профсоюз. Когда такие люди как Джейкоб, предлагают общение, отказываться просто глупо. А вот почему он начал со мной общение, а не выгнал скажем. Тут совпадений и правда не может быть.
— Это правда. Врач ты и правда неплохой. — усмехнулся Блэквуд, и подмигнул владельцу клиники, который молча сидел в тени. — Но это не отвечает на вопрос Абэба ты или нет.
— Предположим, это что-то меняет. — немного погодя ответил Джомни — Мой отец никогда не убивал без очень веской на то причины. Могу предположить, что если мой отец и правда кого-то убил, то тот этого заслуживал, с точки зрения отца. А значит у него было время и возможность это заслужить, единственным способом получить и то и другое было вести с ним дела.