— Такая вечеринка по мне! — буркнул тот себе под нос, когда охранники распахнули перед ним двери в старинный зал заседаний.
Глава 35 Пылкие речи
Джомни немного нервничал перед выступлением. Его поношенный но эффектный пиджак казался ему слишком холодным для этого дня. Он стоял за кулисами сцены и вспоминал свои выступления. Начиная от его речей капитану Матери Гидры, и заканчивая последним выступлением на вечеринке дружбы народов. Но теперь перед ним стояла не маленькая группка условных единомышленников и не строгий но справедливый судья. Перед ним стояла толпа из десятков тысяч человек, которые возлагали на него большие надежды.
— Пора, Джонни. — сказал ему один из музыкантов.
Джомни выдохнул, сосредоточился на своём главном задании, и смело шагнул навстречу трибуне.
— Здравствуйте дорогие друзья! — начал Джомни.
Толпа ответила ему воодушевлёнными возгласами.
— Здравствуйте дорогие товарищи, здравствуйте братья и сёстры пролетарии!
Сегодня мы собрались здесь с вами, для того чтобы продемонстрировать наше единство, для того чтобы показать пример трудового единения всей Великой Британии. Британия всегда славилась своим трудовым народом, именно вы, именно трудовой народ сделал Британию Великой, что бы там кто не говорил. А если кто-то усомнится в этом, то пусть расскажет, кто отливал пушки для флота адмирала Нельсона, кто не разгибая спины создавал всё это великолепие? Кто? Я знаю ответ. Каждый из вас его точно знает. Это всё сделано руками трудового народа! Вашими руками!
Джомни поднял свои руки и толпа зашумела в овациях.
— Долгие столетия осторожные британцы содержали над собой посредников, посредников между вами и плодами ваших трудов. Но время посредников приходит к концу, на горизонте восходит новая эпоха, эпоха новой формации, формации в в которой то что произведено человеком будет по праву принадлежать только ему самому и его близким. Все государства слабеют и увядают, ничто не вечно, на смену ослабевшим государствам приходили другие, точно такие же. Так было раньше, но теперь, в новую эпоху, слабеющему, теряющему хватку государству, наступает на пятки новая экономическая формация. В этой формации не будет места посредникам. Какими бы добросовестными, честными и надёжными они ни были, они на всегда останутся чужеродным звеном, Джоулевыми потерями, а зачастую и просто паразитами! Но в новой, свободной эпохе, эпохе настоящего равенства, эпохе истинного братства, никаким посредникам нет места. Мы лишаем их места, мы изгоняем их из этой эпохи!
Толпа зашумела, как будто Джомни сказал что-то осмысленное, но это было не важно, важно было то, что речь шла по расписанию. Осторожность Джомни, замедленный темп его слов придавал его речи особый вес в глазах толпы.
— Многие из нас стремятся поскорее увидеть новую, справедливую формацию, многие торопят нас, но они не понимают главного. Время новой эпохи, наше время, оно уже пришло, светило новой эпохи уже за горизонтом, и ничто, повторяю, ничто не способно заставить его не всходить! Это нашим оппонентам, суетливым капиталистам нужно бежать со всех ног, только для того чтобы оставаться на месте, а нам. Нам достаточно только выйти на эти прекрасные улицы и встретить новую эпоху! Поприветствовать новую формацию! Да здравствует новое, да здравствует бесклассовое общество!
Толпа взорвалась от восторга. Лучезарная улыбка молодого чернокожего парня стала символом. Всевозможные экраны от экранчиков телефонов, до огромных уличных панелей транслировали эту улыбку. Все кто смотрел трансляции выступления БСП так или иначе симпатизировали этому парню. Но для него это ничего не значило. Мимолётная слава не интересовала Джомни, для него это была лишь обычная рискованная работа. Он знал это, те кто были помудрее могли бы заметить хитрые огоньки в его глазах, но они не осмелились бы сказать об этом прямо сейчас. Все они были в плену его популярности.
Джомни снял микрофон с трибуны, и стал перед толпой во весь рост.
— В эти самые минуты творится история, — спокойно и торжественно продолжил Джомни. — Прямо сейчас слуги народа, по историческому недоразумению называемые слугами короля!— Джомни перешел на язвительно игривый тон — В эти самые минуты они решают “разрешить ли нам существовать?”. А я простой пролетарий, я такой же как вы, мне так же как и вам совершенно очевидно: