— Кто ты такая? — спросил парень вслед Нимхэ.
— Я жертва обстоятельств. — задумчиво ответил Нимхэ — Собственноручно мною подстроенных. — добавил он с горькой усмешкой.
Нимхэ попросил нож, чтобы проковырять в штанинах костюма отверстия для кровеносной подпитки, сделал это, кинул парню ещё одну старинную монетку и с улыбкой сказал:
— Это тебе за молчание.
— Раз уж я молчу, могла бы мне и правду сказать. — улыбнулся парень.
— Правда в том, что тебе и правда лучше помалкивать о встрече со мной. — сказал Нимхэ с ухмылкой и добавил — Это смертельно опасно. К сожалению.
Проплыв примерно несколько часов, Нимхэ понял, что ему совсем не хочется возвращаться на Джон Мани. Это было мало того что далеко, да и Океан принёс неутешительный прогноз погоды. Тело истощалось от постоянного нахождения в солёной воде, но самое главное, Океан мало чем мог помочь Нимхэ.
Хотя он отлично справлялся с грандиозными и не быстрыми задачами, вроде расчета прогнозов погоды или предсказаний тектонической активности, измерить характеристики спутникового излучения в тот момент у него было просто нечем. При всём могуществе Океана, он мог лишь неточно предположить где был спутник в момент удара, но это мало что дало бы Нимхэ. Особенно учитывая тот факт, что британцы были монополистами в космосе, лишь русские могли соперничать с ними да и те были в позиции вечно догоняющих.
Нимхэ ещё разок сплавал на место крушения старинного парусника, с помощью акульих электро рецепторов в считанные минуты накопал там немного золотых безделушек, и отправился к берегу.
— А ты всё таки глянь, что там случилось. — попросил он Океана на прощанье.
— Сделаю что смогу. Рад был повидать тебя. Через пару недель тут будет мать Гидра, я её прикрою, и постараюсь связаться с Джомни.
Сойдя на берег, он попал в довольно пустой и бедный городок, и за свои несколько монет времен Филиппа второго, ему едва удалось получить треть их стоимости. Следующие две недели прошли для Нимхэ отвратительно. Шезлонг был совершенно непригоден, а переменная облачность никак не давала загару лечь как следует. Вместо нормального французского вина приходилось довольствоваться испанским, а повар в местной гостинице совершенно не умел готовить рябчиков в пуншевом соусе. Единственное что скрашивало мучения Нимхэ, это большой выбор довольно неплохой одежды, и басни рыбаков про разумных морских чудовищ и их загадочные выходки.
Но всему приходит конец, однажды на закате, прогуливаясь с местными по пляжу, Нимхэ заметил как его акулы кружат недалеко от берега. Не раздумывая ни секунды, он сбросил всю свою одежду, и под оглушительные предостерегающие крики рыбаков он бросился на встречу своим рыбкам. Снял с одного из морских помощников свою потрепанную морем одежду, надел на себя и отправился в объятия Матери Гидры, чьи вибрации чувствовал уже и собственным телом.
— Так на чём я там остановился? — проговорил он расплетая волосы — А. Да. Точно. Дама в беде… — сказал Нимхэ, и набрал в лёгкие морской воды.
Глава 17 Возвращение блудного эльфа.
Загадочный доктор спрятался в пыточной Нимхэ и не показывался никому, включая Джомни. Но это и не особо его интересовало, главное, что капитан не сильно расстроился живучести смертника, и для следующей казни нужно было совершить нечто совсем ужасное, вроде опоздания на вахту более двух минут. Можно было сказать что матросы перестали доверять воскресшему, но и это было не так.
Ему и раньше не доверяли, а теперь, к настороженным взглядам и осторожно подобранным словам добавились заинтригованные, завистливые взгляды. Матросы смотрели на Джомни так, будто он только что вернулся живым с инопланетного корабля, и что-то принёс, но не говорит что именно. Слух полностью восстановился, и он во что бы то ни стало вознамерился разузнать у Назира о его успехах:
— Так ты что, всё это время продолжал мои наблюдения? — спросил Джомни своего коллегу, чьи погоны были уже равными его.
— Я не просто слушал. — ответил Назир и гордо откинулся на спинке кресла. — Я тут на коленке накорябал несколько фильтров. Вот, послушай.
Назир передал Джомни наушники, и включил записи обработанные его программой. Одна и та же дорожка была разложена на десятки разных спектров, каждый из них был записан со своей частотой, а потом они зазвучали все вместе. Джомни ещё немного послушал результат работы Назира и собирался с досадой отдать ему наушники, но заметил как один офицер передразнивает штурмана. В спокойном общении, офицеры вспоминали строгий тон штурмана, проговаривая его фразы как бы в замедленной записи низким тоном.