— Хорошо. Но так же говорил и твой отец, архитектор моего отца фараона Сенусерта III. А грабители пытались войти в его гробницу неоднократно.
— Но неудачно, мой государь.
— Сенусертах! Что значит неудачно? Сегодня неудачно, а завтра они все равно сделают это черное дело. Отчего так в нашей стране происходит? Почему нет уважения к умершим владыкам? Отчего воры не почитают законов уставленных богами?
— Оттого что ты, мой господин, слишком милостив. Ты слишком добр и многие оттого распустились в нашей стране. Как те, кто вверху, так и те кто внизу.
— Думаешь, пытки и казни остановят грабителей? — усмехнулся фараон с горечью. — Нет. Я давно понял это. Тот правит долго, кто правит, справедливо опираясь на слово, но не на меч. Великий фараон Снофру показал, что добром можно сделать больше чем силой. А вот мой сын Эвиб-Ра полагается больше именно на силу.
— Тебе стоит оставить печаль, государь и снова радовать своих поданных своим мудрым правлением. Помоги принцу своими мудрыми советами.
— Не говори мне этого, друг. Тебе не идет лесть. Не думаешь же ты в самом деле что я смогу снова править?
— А почему нет, государь? — спросил архитектор фараона.
— Оттого что я стар и суета жизни больше меня не интересует. Все равно долго я не проживу и станется то, что должно статься. И пусть мое мудрое, как ты говоришь правление, продлиться еще год. Что с того? Затем снова все пойдет так, как пожелает Эвиб-Ра.
— У тебя есть еще второй сын и дочь, государь.
— Принц Аменемхет не может править страной, ибо он слаб. Он слаб телом и еще больше слаб духом. А моя дочь вся в свою мать. Она красива. Но красота и мудрость не одно и то же. Я правлю страной долгий период, Сенусертах. Ты сам изготовил стелу в 44 год моего царствования. И я знаю людей. И я вижу закат династии.
— Твои предки и ты сам укрепили страну, государь. Египет силен и никто не сокрушит его!
— Я также думал, но теперь в этом сильно сомневаюсь. А если страну ждут потрясения?
— Да уберегут нас боги от такого!
— Боги? А если сами боги и готовят нам все это, Сенусертах?
— Я читал папирусы писца Апура, государь. Он пишет, что нас ждут в будущем потрясения и многие погибнут и крокодилы станут жрать тела убитых.
— Пророчества? — с интересом спросил фараон.
— Да. Апура называет себя пророком.
— И что же он пишет?
— Разное, государь.
— А подробнее?
— Вот строки из его предсказаний. Я читал их много раз и могу повторить, не заглядывая в папирус. "Нил станет разливать свои воды. Но земли Кемета останутся невозделанными. Ибо люди не станут обрабатывать их. Начальники спросят земледельцев: "Отчего вы не обрабатываете поля?". Но те скажут в ответ: "А какой в том будет толк? Мы не знаем, будем ли живы завтра? Мы не знаем, придется ли нам убирать урожай с этих полей!" Младенцы не станут рождаться в Египте, ибо жены не пожелают рожать. Грабители станут хозяевами сокровищ владык Египта. И никто не сможет противостоять им. Священные мумии будет осквернены. Затем страшная чума опустошит страну. Затем разразиться война и будет литься кровь. Богачи станут страдать. Бедняки станут смеяться, ибо им нечего терять. А города перестанут почитать своих правителей. Рабы станут грабить своих хозяев, и никто не станет на их пути ибо более не будет ни закона, ни права в стране Кемет.
— Подожди, Сенусертах, — фараон остановил своего архитектора. — Слова пророка жгут меня.
— Тебе плохо, государь? Я расстроил тебя?
— Не ты, Сенусертах. Я ведь сам просил тебя рассказать. Продолжай.
— Государь желает, чтобы я продолжал?
— Желаю. Говори. Со мной уже все хорошо.
— Грозные повелители пастухов, жестокие и свирепые проникнут в нашу страну и станут захватывать её города. После этого жителей Кемета ждут еще большие несчастья.
— О завоевании я слышал и от других людей. Но затем слава Египта снова возродиться. Или в пророчестве Апура что-то не так?
— Нет, почти все так. Слава Египта действительно возродиться, государь. Но не во все пророчества можно верить. Подобные несчастья, что предсказаны, произойти с Египтом не могут.
— Отчего ты так думаешь, Сенусертах?
— Слишком сильной стала страна Кемет при правлении той великой династии, которую основал великий фараон Аменемхет I и к которой принадлежишь ты, государь.
— Снова лесть, Сенусертах, — отмахнулся от своего друга фараон. — Как мне надоела эта лесть. Я бы даже стал наказывать придворных за лесть.
— Но это не лесть, государь. Ты знаешь, что я говорю тебе правду.