— Конечно, государь. Вот они:
Процветает Египет. Он сделал сильными обе земли, Он — жизнь, несущая прохладу; Сокровища, им розданные, — это пища Для тех, кто идет за ним. Он — пища, а рот его — изобилие.— Хорошо. И просто и в то же время величественно. Я доволен, — похвалил архитектора фараон. — Ты меня порадовал, друг мой.
— Тебе стоит оставить печаль, государь и снова радовать своих поданных своим мудрым правлением. Пусть твой первый сын умер, но у тебя ведь есть еще и принц Аменемхет.
— Не говори мне о нем, друг. Тебе не идет лесть. Не думаешь же ты в самом деле, что этот бездельник станет мудрым правителем?
— Но у тебя есть еще и дочь, государь.
— Принцесса красива. Вся в свою мать, но красота и мудрость не одно и то же. Я правлю страной долгий период, Сенусертах. Ты сам изготовил стелу в 44 год моего царствования. И я знаю людей. И я вижу закат династии, но не это мне пугает. Пусть моя династия уйдет. Все рано или поздно стариться, и уступает место новому. Это закон жизни. Меня пугает судьба страны.
— Твои предки и ты сам укрепили страну, государь. Египет силен и никто не сокрушит его!
— Я также думал, но теперь в этом сильно сомневаюсь. И вижу повторение ситуации, что была после смерти царицы Нитокриды. Ты помнишь эту историю, друг мой?
— Помню, государь. И да уберегут нас боги от такого! Я читал папирусы, что повествуют о том времени. Тогда сами устои державы почти рухнули. Но сейчас подобное произойти не может.
— Отчего ты так думаешь, Сенусертах?
— Слишком сильным стала страна Кемет при правлении той великой династии, которую основа великий фараон Аменемхет I и к которой принадлежишь ты, государь.
— Снова лесть, Сенусертах, — отмахнулся от своего друга фараон. — Как мне надоела эта лесть. Я бы даже стал наказывать придворных за лесть.
— Но это не лесть, государь. Ты знаешь, что я говорю тебе правду.
— Тогда если не лесть, то глупость. Нет старого человека, который бы прежде не был молодым и полным сил. И нет государства и нет династии которая бы не состарилась. Вот наша династия стала старой. Мой сын и наследник принц Эвиб-Ра мог бы стать великим фараоном. Мог бы. Но не стал. Боги забрали его. Они хотят, чтобы к власти пришел мой слабый младший сын. А значит, они хотят гибели династии…
Тени в лабиринте.Эвиб-Ра произнес, обращаясь к своему спутнику:
— Отец так скорбит из-за моей смерти.
— Ты был его любимым сыном. И он надеялся на то, что ты станешь великими фараоном. Ты тогда еще не стал высказывать собственные мысли по поводу управления страной Кемет.
— А ты разве не согласен с тем, что я считают правильным для Верхнего и Нижнего Египта, жрец?
— Это трудно определить, что есть истина, мой принц. Истину покажет будущее вот и давай смотреть будущее дальше.
— Куда ты поведешь меня сейчас?
— В покои главного казначея Амени. Это доверенный человек твоего отца.
— Но мне он никогда не нравился, Ра-Тауи.
— Тогда тебе вдвойне будет интересно узнать, чем он занимается…
Место действия: Город Иттауи, "соединяющий обе земли" — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои главного казначея Амени.Хранитель печати фараона, главный сборщик налогов и главный казначей армии, хранитель сокровищницы Белого дома (Верхнего Египта) и хранитель сокровищницы Красного дома (Нижнего Египта) был одним из высших чиновников страны. Его называли просто главный казначей…
Покои главного казначея фараона Верхнего и Нижнего Египта, Амени в этот час были открыты только для доверенных лиц.
Сам Амени сидел на резном кресле украшенном золотом и вертел в своих сильных руках золоченный жезл. Этот вельможа скорее напоминал военачальника, чем казнохранителя. Его мощная грудь, прикрытая многослойным ожерельем из драгоценных камней и золота, широкие плечи и мускулистые руки выдавали в нем хорошего бойца.
Богатая юбка с передником из золотых полос, широкий пояс и сандалии, украшенные драгоценностями говорили о том, что казнохранитель почитает моду и заботиться о том чтобы выглядеть роскошно.
Рядом с Амени сидел высокий и худой человек, преклонных лет, в одеянии жреца. В своих руках он держал посох и строго смотрел на придворного.
Амени поймал взгляд гостя и произнес:
— Ты снова мной недоволен, отец?
— Недоволен, сын мой, — ответил жрец. — Ты ведешь себя не так, как должен вести себя человек твоего положения.
— Снова тебя смущают мои украшения? Но что плохого в том, что у меня есть вкус и я люблю красивые вещи? Я не изнежен и не развращен как иные. Я упражняю свое тело и укрепляю свой дух.