— Понимаю, — поежилась Тая.
— Дальше. У тебя есть право на карманные деньги раз в неделю. Пятьдесят долларов. Также у тебя есть право как угодно распоряжаться деньгами, которые ты заработаешь или тебе подарят. Если я или Грен забудем выдать тебе карманные, ты нам напомнишь. Еще. У тебя есть право на любую еду, какую ты захочешь и которая есть в доме. Если тебе чего-то хочется, а этого нет — скажи мне или Грену. То же касается одежды, косметики, книг, фильмов. У тебя есть право на все твои желания, даже самые странные и необычные. Если ты о чем-то мечтаешь, если тебе чего-то хочется — скажи мне или Грену. Мы обсудим, насколько эти желания достижимы, и постараемся помочь тебе реализовать их. У тебя есть право носить любую одежду и обувь, которые тебе нравятся, в любых сочетаниях. У тебя есть право читать любые книги из твоей комнаты и из твоей читалки. У тебя есть право гулять — при условии, что ты предупредишь нас, что идешь гулять. У тебя есть право на медицинскую помощь, если ты заболеешь. И на то, чтобы получить образование по твоему выбору, кем бы ты ни захотела стать. У тебя есть право смотреть любые фильмы, кроме фильмов с маркировкой «16+» и «18+». У тебя есть право заводить друзей по своему выбору. К сожалению, их нельзя приглашать в этот дом — из-за того, что мы сидхе, и из-за наших гостей.
— Как я заведу друзей, если не знаю языка? — вздохнула Тая.
Весь этот список прав напугал ее больше, чем список обязанностей. Обязанности были понятны и, в общем, не слишком тяжелы. Тая понимала, что с сентября к ним добавится обучение в школе и домашние задания, но их она не боялась. А вот права… Зачем? Какие? Откуда это вообще взялось?
— Вы Алексу тоже такое говорили? — спросила она.
— Да, — кивнула Туу-Тикки. — Ему это тоже было необходимо.
— А сколько ему было, когда вы его усыновили?
— Сколько и тебе, тринадцать.
— Он тоже из другого мира?
— Да. Его выгнали из дома, ему некуда было идти, и брат Грена, Элиас, привез его к нам.
— А почему не оставил у себя?
— У Элиаса нет своего дома. Он бродячий музыкант, они вместе с Эшу и Дани выступают на Дороге.
— Прямо на Дороге? — не поверила Тая.
— Да. Мы еще будем рассказывать тебе и про миры, и про Дорогу, и про все остальное. Но не прямо сейчас. Ты хочешь чем-то заняться?
— Я бы проверила цветы, если Грен не будет прямо сейчас заниматься со мной нотной грамотой. И выставила будильник, чтобы кормить котов.
— Грен уехал на несколько дней. Вернется в четверг. Так что до пятницы — никакой нотной грамоты, — улыбнулась Туу-Тикки.
— А гитара? Мы будем сегодня заниматься гитарой?
— Если у тебя есть настроение.
— Есть, — Тая энергично кивнула. — Вы очень понятно все объясняете. Вы в музыкальной школе учились?
— Нет, сама, дома, уже здесь.
— А сколько вам было, когда вы переехали в Америку?
— Сорок два.
— У… Ваши дети уже взрослые, да?
Туу-Тикки грустно улыбнулась.
— У меня не может быть своих детей, котенок, и у Грена тоже. Поэтому мы и берем приемных. Знаешь, я давно хотела дочку, но как-то не складывалось, а тут пришла ты. И это очень здорово. Я рада, что ты пришла к нам.
Тая смутилась, затеребила подол рубашки.
— Мы постараемся, чтобы тебе было хорошо у нас, — продолжила Туу-Тикки. — Ну, иди. В два часа у нас обед, а после обеда мы с тобой займемся компьютером.
На то, чтобы полить все цветы в доме, у Таи ушло больше часа. Их было так много и они были такие разные! Некоторые растения Тая узнавала, некоторые знала «в лицо», но не по именам, однако большинство были ей незнакомы. Наверное, у Туу-Тикки есть книга про домашние растения, но ведь наверняка на английском…
Тая обошла с лейкой весь дом, здороваясь с каждым растением. Большинство из них цвели, даже аспарагус. Тая еще никогда не видела такого огромного и цветущего аспарагуса. Он затянул все окно в кабинете Туу-Тикки и залез на стену.
Фиалок, которые так любила мама, у Туу-Тикки не было. Не было и кактусов, хотя Тая привыкла к тому, что у папы их много. Он их коллекционировал и каждое лето выставлял на южное окно, а на зиму убирал в ящик с подсветкой. Зато здесь было множество самых разных лиан, и красные цветки, похожие на каллы, и белые, но нежнее калл — они стояли в ванных комнатах.
Тая полила цветы и в комнате Алекса. Она сильно отличалась от таиной — такая же по размеру, но с совсем другой мебелью. У Алекса оказалась двухэтажная кровать, первым этажом которой был стол. На стеллажах стояли пластиковые роботы и конструкторы, книги на английском, по стенам были расклеены плакаты с незнакомыми Тае персонажами. Ковра, как и везде здесь, на полу не было. А из цветов у Алекса были только здоровенные хлорофиттумы и какой-то странный цветок с колючим трехгранным стеблем, похожий на кактус с листьями. Тая забралась по лестнице и заглянула на кровать — узкую и длинную. На пестром покрывале валялась читалка, такая же, как у нее. В шкафу аккуратно висела одежда. На столе — компьютер, паяльная станция, какие-то платы и провода. И стопка журналов в углу.
Тая немного всплакнула — эта комната и запахи в ней напомнили ей папину мастерскую, переделанную из кладовки, где всегда пахло канифолью и металлом, а по стенкам стояли интересные коробочки с радиодеталями. Когда Тая была маленькая, она любила встать у папы за плечом на табуретку и смотреть, как он работает. Запахи канифоли, сигарет и кофе были для нее самыми лучшими запахами.
В этом доме пахло не так. Нет, тут пахло кофе и канифолью, но Туу-Тикки курила не сигареты, а трубку. Грен, кажется, не курил совсем. И Грен был совершенно не похож на папу — высокий, стройный, с невероятно длинными черными волосами, с серьгами и украшениями. А папа — невысокий, толстый, начинающий лысеть, в очках, даже обручального кольца не носил. И Туу-Тикки была не похожа на маму. Мама дома ходила в халате летом и в спортивных штанах и кофте зимой, а Туу-Тикки даже дома надевала нарядные платья и укладывала свои длинные волосы в странные красивые косы. Еще Туу-Тикки, кажется, красилась, и ногти у нее были накрашены, даже на ногах, и она не носила очков. И пахло от нее табаком и духами.
Здесь не было серванта с красивой посудой для праздников, здесь на красивой посуде ели каждый день. И бокалов было больше, чем Тая видела за всю свою жизнь. Здесь всего было много — места, цветов, вещей, книг.
Тая отнесла лейку в подвал, обошла его, попинала босой ногой кучу черного песка в углу. Поднялась на ярус выше, заглянула в музыкальную комнату, где стояли инструменты и какие-то непонятные приборы. А потом пошла к себе.
Она достала из ящика стола дневник и блокнот. В блокноте написала: «Хочу перьевую ручку с фиолетовыми чернилами. Хочу справочник домашних растений». Вырвала листок и решила, что отдаст его Туу-Тикки — надо же попробовать хотя бы. Потом она раскрыла дневник и посчитала даты. Написала вверху страницы «13.03.2035» и задумалась. Заполнила титульный лист своим самым красивым почерком, написав «Тая Эккенер, Сан-Франциско». Начала обдумывать первую запись, расплакалась и долго смотрела, как капли расплываются по чистому листу. А потом шмыгнула носом, собралась и начала писать.
========== Глава 11 ==========
— Доброе утро, — сказала Туу-Тикки врачу-гинекологу — уютной, стриженой почти под ноль седеющей полноватой мулатке средних лет. — Я бы хотела поговорить с вами, прежде чем вы начнете осматривать Таю.
Мулатка с бейджем «Доктор Мэри Ли» посмотрела на девочку, которая сжалась в кресле.
— Здравствуй, Тая. Слушаю вас.
— Девочка почти не говорит по-английски, — объяснила Туу-Тикки.
— Приемная?
— Да, меньше недели у нас. Приехала из Молдовы в пятницу. Доктор Ли, я подозреваю, что Тая пережила сексуальное насилие до приезда к нам. Ее забрали из очень неблагополучной семьи. Я бы хотела попросить вас осмотреть ее, взять анализы на заболевания, передающиеся половым путем и анализ на беременность. Тая ничего не рассказывает о себе, но у меня есть личный опыт сексуального насилия в детстве, и признаки совпадают.