Она старательно вырисовывала передние ноги и копыта, острые уши, прогиб спины, мощный круп. А потом принялась рисовать золотую кудрявую гриву до самых копыт и длинный волнистый хвост. Задние ноги у Таи опять не получились.
Солнце перемещалось вокруг дома, на плечо Таи упала полоса света из окна. Время, наверное, к обеду. Но Тая решила, что обедать не пойдет. Опять что-нибудь разобьет или сломает, или вывалит на себя, или еще что-то. И Алекс будет молчать и смотреть сквозь нее. И Туу-Тикки не будет сердиться. Как будто то, что творила Тая, ничего не значило. А ведь теперь придется менять кофеварку, потому что колба-то разбилась. Может, если затаиться тут, то и Грен не вспомнит про сегодняшний вокал? Если бы дело было дома, Тая бы сделала вид, что идет на занятия, а сама бродила бы по городу или пошла в библиотеку, или просто осталась бы дома. Но здесь, когда Грен и Туу-Тикки везде ее возили, и мистер Кайр может в любой момент позвонить и спросить, где Тая, это было просто невозможно.
Тая внезапно почувствовала, что она в клетке, взаперти. Она привыкла, что у нее есть часы, когда родители на работе, а брат в садике, что у нее есть время, когда она в доме одна и никто не знает, где она и что делает. Она привыкла уходить гулять на Комсомольское озеро в каникулы, и за спорткомплекс «Динамо», туда, где теплотрасса, стройка и огороды, что у нее есть свои тайны. А тут у нее не было тайн, и не было дома только для нее, и она ни разу не выходила из дома одна, и…
Тая прикусила карандаш. Вскочила на ноги. Спустилась с чердака, прихватив альбом. В своей комнате взяла джинсовую куртку, в кармане которой болтался почти разряженный телефон, и темные очки, надела носки, сбежала на первый этаж, не расшнуровывая, вбила ноги в кроссовки и выскочила за дверь.
========== Глава 24 ==========
Бегом спустившись по холму, Тая пошла вдоль обрыва, отыскивая спуск. Пахло нагретой хвоей, океаном и — непривычно — автомобилями. Не бензином и не дизельным топливом. Она шла на юг, пока не нашла спуск и рядом с ним — желтый пешеходный переход. Нерегулируемый. Но машины остановились, пропуская, и Тая перебежала трассу, оказавшись на поросшем жесткой кочковатой травой берегу. За травяным склоном был пляж, гладкий, пологий, песочный. Тая посмотрела влево, вправо. Никого не было видно, только здоровенный грузовой корабль на горизонте.
По тропинке, петляющей между кочек, Тая спустилась на плотный влажный песок. Прошла несколько шагов, посмотрела на свои следы. Сказала:
— Привет, океан.
Она не знала, почему поздоровалась. Просто это было правильно. Волна, добежав до берега, приветственно плеснула в ответ. Тая подошла ближе, потрогала воду. Она была холодной. Тая вздохнула. Ей очень хотелось пройтись по воде босиком, но, видимо, придется отложить до лета. Так что она просто пошла направо вдоль кромки воды, играя с прибоем — делая шаг в сторону каждый раз, как волна собиралась намочить ее кроссовки. Иногда Тая приседала, чтобы рассмотреть крабика, или интересную выцветшую ветку, или ракушку. Самые интересные ракушки Тая совала в карманы. А вот камешков на этом берегу не было. Жаль. Тая любила красивые камушки.
Она шла и шла, и ветер выдувал всю муть из ее головы, трепал волосы. Солнце светило в левую щеку, повиснув над водой, оно спускалось все ниже и ниже, но Тая не смотрела на него и не замечала течения времени. Ей было хорошо. Спокойно и мирно. Так спокойно и мирно, как не было уже давно.
Она что-то напевала себе под нос. Жалела, что не взяла с собой плеер, и одновременно радовалась этому, потому что океан пел ей свою песню. В какой-то момент Тае показалось, что она видит на кромке воды следы неподкованных копыт, но волна плеснула, и следы исчезли. Да и были ли они?
Начался прилив. Песчаный пляж становился все уже и уже, солнце уже почти касалось воды, бросая длинную золотую дорожку на волны, и когда справа за джинсы девочки начали цепляться стебли травы, она огляделась. Впереди было что-то вроде скалы или обрыва. Сзади — узенькая полоска песка, такая длинная, что она терялась вдали. Справа — травянистый склон. Слева — океан, вод которого уже коснулся солнечный край.
Тая села на траву, обхватила себя за колени и стала смотреть на то, как алым, золотым, оранжевым, розовым зажигаются облака, как солнечный диск катится вниз. Она слушала прибой и шорох ветра в траве, и ей было спокойно и хорошо. Она устала и хотела пить, но не осознавала этого. Как не осознавала того, что голодна. Тая не думала о том, что уже вечер и что она ушла от дома на несколько километров, а значит, возвращаться придется по воде и в темноте. Не думала о том, что теперь ее точно накажут. Она была только здесь и сейчас, и в голове не осталось ни одной мысли.
Вечерний бриз дул от Грена в сторону Таи, которая виднелась как темный комочек на темной траве. От солнца осталась маленькая краюшка, и если б не шевеление травы под ветром и не неподвижность девочки, Грен бы ее просто не разглядел. Он начал спускаться к ней, под ногами шелестел песок, но Тая не оборачивалась. Она повернула голову к Грену, только когда он сел рядом с ней и протянул бутылку с водой.
Грена ударило таким парализующим паническим ужасом, что он отшатнулся. Тая так его боится? Да нет же, еще вчера ее эмоциональный фон был ровнее — с недоверием, да, но без ужаса. Что случилось за день? Что произошло?
Сглотнув, Грен сказал:
— Привет. Держи воду. Закат сегодня потрясающий.
Тая взяла бутылку. Помедлив, начала пить. Грен просто сидел рядом и ждал, пока девочка успокоится. Закат и правда был прекрасен. Таких переливов цвета над морем Грен не видел уже очень давно. Его вина. Надо чаще выходить на берег. Да и рассвета над горами он не видел уже много дней — их общая спальня окнами выходила на запад. А из гостиной закат заслонял виноград, заплетший ограду.
— Я подумал, — начал Грен, — что уже довольно давно не видел закатов. Это мое упущение. Как-то я их пропускал. Хотя было время, когда мы с Туу-Тикки приходили смотреть на солнце над морем почти каждый вечер.
— А у меня окно комнаты выходило на восток, — неуверенно произнесла Тая. — И я видела утреннее солнце. Ну, весной и осенью. Оно зимой уходило вправо, а летом я обычно вставала позже.
— Зато сейчас у тебя южное окно, и все солнце — твое, — улыбнулся Грен.
Тая покачала головой. Она немного успокоилась, но все еще не до конца. Что ж с ней творили ее родители, что она так боится? Грен представлял себе факты, но до этого вечера у них почти не было эмоционального наполнения. Та смена безмятежной радости полным ужасом, которую он только что наблюдал, испугала его самого.
Солнце село. Облака начали стремительно темнеть, горизонт наливался всеми оттенками алого и фиолетового.
— Поехали домой, — предложил Грен. — Ты наверняка проголодалась. Приедем как раз к ужину.
— А сколько времени? — спросила Тая.
— Около семи.
Тая поднялась. Оглядела берег, океан, посмотрела на Грена.
— У меня машина рядом, — сказал он, не вставая. — Ты устала, наверное.
Девочка кивнула. Закрутила бутылку с водой и пошла вверх по склону, ссутулившись. Грен двинулся за ней, страхуя на особенно крутых местах. Но Тая шла уверенно.
В машине, ждавшей в парковочном кармане на обочине, Тая пристегнулась и спросила:
— Как ты меня нашел?
— Пусть это останется моей тайной, — печально улыбнулся Грен.
Говорить Тае о программе слежения в ее телефоне не стоило — она явно еще не раз уйдет бродить, но если ей сказать, то, скорее всего, телефон она начнет оставлять дома. Она не современный подросток, который не мыслит себя без мобильника, без телефона она, наоборот, будет чувствовать себя увереннее, чем с ним. За все время, что у Таи был свой мобильник, она звонила только три раза — Алексу, чтобы у него был ее номер, Грену — за тем же, и Туу-Тикки. С одной стороны, это было понятно, девочка все время была на виду. С другой — непривычно, потому что Алекс отчитывался о том, когда он приехал в школу и когда выехал, сообщал, что заедет в магазин, что после школы пойдет тусоваться с приятелями, предупреждал, что скоро приедет — словом, звонил ежедневно. Причем звонил он сам, по собственной инициативе. Похвальная дисциплинированность. От Таи ожидать такого же не приходилось. Туу-Тикки рассказывала Грену, что во времена Таи телефон был даже не в каждой частной квартире, а о мобильниках еще и не думали. И, кажется, у Таи не было подружек, с которыми можно часами болтать по телефону.