Тая решила накрыть на стол перед обедом. Были гости, был понравившийся ей к вечеру красавец туатта, да и Эдит была славная, хоть и странноватая. Интересно, ей тоже шестьдесят лет, как Туу-Тикки?
Тая посчитала, сколько народу сядет за стол. Получилось четверо, потому что Грен и Алекс наверняка пообедают в городе. Интересно, какие кафе и рестораны нравятся Алексу? Надо будет спросить.
Доставая тарелки — синие, с выдавленным узором из виноградных лоз по краю — Тая уронила верхнюю из стопки. Она просто соскользнула на пол, будто сама по себе. Во все стороны разлетелись острые, жалящие осколки. Тая замерла. Дух быстро собрал стеклянные брызги, и Тая облегченно вздохнула. Что один осколок оцарапал ей босую ступню, она не заметила. Синих тарелок было много, Туу-Тикки не станет сердиться.
Столовые приборы вели себя, как стайка серебристых рыбок — норовили вырваться из рук, выпрыгнуть, разбежаться по полу. Тая даже всплакнула от своей неуклюжести. Но приборы собрала, протерла и разложила около тарелок, как положено. Добавила салфетки, которые вели себя прилично и не летали. А вот бокалы для вина… О, эти бокалы для вина! Тая не смогла нормально снять ни одного, они все просто падали, когда она пыталась взять их с креплений. Не разбился ни один: настороженные духи подхватывали их и ставили по местам. Но Тая несказанно огорчилась. Ей хотелось быть полезной, очень хотелось. Она по-прежнему не могла поверить в то, что может остаться в этом доме просто так. Но если она все время бьет посуду…
Тая с ногами забралась на стул, обхватила колени руками и ссутулилась. В кухне все сильнее пахло печеным мясом и овощами на пару, духи готовили салаты, резали сыр, хлеб и копченое мясо, а Тая так и сидела, тихонько хлюпая носом.
Эдвард проснулся сильно после полудня — от голода. Он действительно сильно устал в дороге, сильнее, чем на охотах или при дворе. Обладай его невестка дорожной магией, ему было бы проще. Но увы.
Шарп медленно и лениво поднялся, посетил ванную комнату, расчесался, накинул длинный халат поверх любимой шёлковой пижамы цвета красного дерева и отправился искать завтрак или обед. В доме было тихо, только на кухне кто-то хозяйничал. Эдвард принюхался, фыркнул — запах табака леди Туу-Тикки был силён. И этот кто-то на кухне не был духом. Шарп тихо, гладкий шёлк его одежды не шуршал, спустился по лестнице и остановился у двери в кухню.
Приёмная дочь хозяев дома накрывала на стол. Вот она потянулась за стеклянной тарелкой — но Эдвард видел, что кончики пальцев девочки не касаются посуды. Вернее, тарелки касаются пальцы той девочки, настоящей Таи, которая находится рядом со своим телом. Туатта замер. Он никогда прежде не видел такого. Настолько неправильного, болезненного, уродующего девушку. И это не было магией. Что же это такое? Чем это вызвано?
Тарелка разлетелась режущими брызгами, на босой ступне девочки выступила и набухла капля крови. Эдвард прижал уши. Он вспомнил, что хозяйка дома вчера упоминала, что девочка у них недавно. Что её настоящие родители были жестоки.
Девочка тем временем пыталась достать бокалы для вина — но скользкое стекло раз за разом выскальзывало из рук. Духи их ловили, но маленькая хозяйка всё равно расстроилась и, сжавшись, как обиженный или испуганный зверёк, спряталась на стуле. Царапины на ноге она так и не заметила. Эдвард покачал головой. Была ли его дочь такой же уязвимой? Такой же уязвлённой?
— Что случилось, маленькая леди? — Шарп наконец дал о себе знать, говорил и двигался он мягко и тихо, как рядом с кем-то испуганным или раненным. — Тебе больно?
— Нет, — помотала головой Тая, не поднимая взгляда. — Я все время все бью и роняю, — она утерла слезинку. — Просто все время. Дома так не было, а тут… — девочка сокрушенно вздохнула.
— Дома тебе было страшно? — Эдвард присел перед ней на корточки.
— Все время, — кивнула Тая. — Когда мама и папа были дома — все время.
— А здесь? Тебе страшно здесь?
— Иногда я боюсь, что меня отдадут куда-нибудь еще, — призналась Тая. — А еще бывает страшно, потому что тут все не как дома.
— Ты поранила ногу, взгляни. Надо узнать, нет ли осколка. Разрешишь мне посмотреть?
— Ой, правда, — удивилась Тая. — Да… пожалуйста.
Эдвард поднялся, подвинул соседний стул, чтобы девочка могла устроить на нём пятку.
— Вытяни ногу, так будет видно.
Тая послушно вытянула ногу, натянув подол платья на колено.
Эдвард провёл над порезом раскрытой ладонью правой руки. Ничего неживого в ранке не ощущалось, поэтому он просто зачерпнул исцеляющей силы дома и омыл ей место пореза. Тот затянулся почти мгновенно.
Тая ахнула от неожиданности: было щекотно и очень тепло, как бывает, если пронести руку над чашкой с чаем.
— Спасибо, — выдавила она. — Я не понимаю, почему со мной такое.
— На здоровье, — Шарп выпрямился, внимательно посмотрел на девочку. — Что-то случилось с тобой вне этого дома. Что-то, из-за чего ты больше не могла быть такой, как раньше. Или вообще не могла быть, но умереть не получилось. Я никогда прежде не видел таких детей, как ты.
Тая подняла голову.
— Вы думаете, я поэтому пришла в дом Смерти и Возрождения? Потому что я умерла?
— А ты умерла, маленькая леди? Я не вижу на тебе следа смерти, если честно. Я вижу кое-что странное, но не смерть.
— Я не знаю, — покачала головой Тая. — Я… я очень испугалась папы и убежала. Бежала, бежала… Прибежала сюда.
— Знаешь, — Эдвард отошёл к кухонному столу, оторвал кусок бумажного полотенца и протянул девочке — вытереть лицо или ногу, — главное, что ты здесь. Что ты добралась. Много лет назад я вернулся к себе домой, в Аллердейл-холл и обнаружил, что моя дочь и мой сын почти мертвы от ран, а леди Эдит еле жива. Я чудом успел довезти их сюда.
— Вы… так это вы были проклятые сидхе? — догадалась Тая.
— Если больше никто похожий сюда не приезжал, то ты права — это мы, — Эдвард улыбнулся. — Кажется, мясо готово. Не хочешь пойти умыться? Стол накрыт больше, чем на двоих, я вижу. Можно звать остальных.
— Да, — Тая спрыгнула со стула. У порога она обернулась и еще раз сказала: — Спасибо.
Шарп молча кивнул. Ждать тех, кто должен был разделить с ними обед, он не стал — пошёл переодеться во что-нибудь более подходящее. И когда спустился, дамы уже сидели за столом.
========== Глава 28 ==========
Тая проснулась от звука «Крылатых качелей» в телефоне. Повалялась, слушая первый куплет. Зевнула, потянулась в длину, потом в ширину. На прежней тахте в ширину бы не получилось. У нее было еще пятнадцать минут, которые она могла провести в постели в свое удовольствие — до второго будильника. Некоторое время назад Тая обнаружила, что если не вскакивать по будильнику сразу, а дать себе время окончательно проснуться, то весь день не будет клонить в сон.
Тая в очередной раз ощупала языком краешки передних зубов. Они только вчера или позавчера пробились сквозь десну. Вспомнила, как удаляли осколки этих зубов — не больно, но страшно. А потом сразу вложили в дырки зародыши новых и наложили швы. Швы уже рассосались. И теперь идти к стоматологу надо было, только если будут проблемы с новыми зубами. Или через полгода, на плановый осмотр.
Тая перевернулась набок, подтянула к себе медведя, посмотрела на лошадей на стеллаже. Как хорошо, что эти линзы можно не снимать на ночь!
Умывшись и покормив котов, Тая, не дожидаясь завтрака, отправилась в бассейн. Пахло цветами и морем, разворачивал просвечивающие на солнце резные листья виноград на заборе, и было удивительно хорошо. Тая плавала долго, пока наконец не учуяла запах еды из кухни. В животе тут же заурчало. Выбравшись из бассейна, Тая накинула халат и отправилась в душ.
По дороге она встретила сэра Эдварда, вежливо поздоровалась с ним. Все-таки в своем наряде он был очень похож на короля Трандуила, только у Трандуила было совсем человеческое лицо и брови, как у Брежнева. Сэр Эдвард куда меньше походил на человека. И уши у него были длиннее и острее, чем у эльфов из кино, и туловище было уже и сильнее вытянуто вперед, как у кота или собаки, и двигался он очень необычно — то и дело замирая в полной спокойной неподвижности. Люди так не умеют. А еще Тая никак не могла разглядеть цвет его глаз. Даже вчера, когда он лечил ей ногу, не смогла. Может, потому, что у него такие длинные ресницы?