Оказалось, что Тая проплавала весь завтрак, так что Туу-Тикки оставила ее порцию под большим блестящим металлическим колпаком. Тая видела такие только в фильмах про жизнь до революции. Овсянка с медом, малиной и черникой, апельсиновый сок и оладьи. Тая поела и задумалась, чем бы ей заняться. Можно было бы поиграть на гитаре. Можно было бы просто завалиться к себе и почитать. Можно было бы уйти гулять на берег. Можно было бы забраться на чердак к куклам.
Тая все еще раздумывала, когда в кухню заглянула Туу-Тикки и сказала:
— Зайди ко мне, котенок. Хочу с тобой посоветоваться.
«Посоветоваться» — это звучало интригующе. Мама с Таей не советовалась никогда.
Когда Тая пришла в кабинет Туу-Тикки, та разглядывала легкие, воздушные, как облака, мотки золотистой и ярко-голубой пряжи, разложенные на столе.
— Смотри, какая красота, — сказала Туу-Тикки. — Это пряжа, которую спряли фейри. Козий пух и паучий шелк. Какая тебе больше нравится?
— Голубая, — Тая осторожно потрогала пряжу. Она оказалась нежной-нежной, Тая еще никогда не трогала ничего такого нежного. — Это Эдит привезла?
— Да, это подарок от леди Эдит. Я хочу связать тебе пуловер из этой пряжи. Какой-нибудь ажурный, легкий.
— Ой… — Тая смутилась. — Но…
— Ты не хочешь?
— Хочу, — смущенно призналась девочка. — Пуловер из эльфийской пряжи… А куда я его буду носить?
— В школу, зимой. Здесь не очень хорошее отопление и нет школьной формы.
Туу-Тикки достала с полки толстую книгу с вязаными узорами.
— Вот, — сказала она, — выбери узор, который тебе понравится, и я свяжу. Только выбирай ажурные узоры, а не араны, эта пряжа не для аранов.
— Араны — это что?
— Вот, — Туу-Тикки раскрыла книгу на разделе аранов.
Тая кивнула, села в кресло-качалку и принялась перелистывать страницы.
— Вот, — сказала она наконец. — «Ажурные зонтики» и «На гребне волн». Второй лучше, но он двухцветный.
— Ну так и пряжа у нас двух цветов, — заметила Туу-Тикки. — Будет очень красиво.
Тая вздохнула от полноты чувств.
— А если я вырасту до зимы? — спросила она.
— Ну, в ширину ты особо не вырастешь, а рукава всегда можно будет надвязать, — объяснила Туу-Тикки. — Как тебе настоящие эльфы?
— Ты про сэра Эдварда?
— В основном про него. Леди Эдит — полукровка, как и мы с Греном.
— Он добрый, — сказала Тая. — Странный. И совсем не похож на людей. — Она задумалась, как бы объяснить получше. — Ну вот понимаешь, когда я смотрю на азиатов или на негров, я вижу, что они все равно люди. А он — нет. Не из-за ушей. Не только из-за ушей. А как он был проклят? Из-за чего?
— Этого я не могу тебе рассказать, — Туу-Тикки покачала головой. — Это их семейная тайна. Семейные тайны, тем более чужие, выдавать нельзя.
— То, что вы с Греном — сидхе и что мы живем в ситтине — тоже семейная тайна?
— Да, — кивнула Туу-Тикки. — Они бывают плохие, их еще называют «скелетами в шкафу» — это как было у вас с папой. А бывают просто тайны, как про ситтин и сидхе в нем.
Тая некоторое время молчала, размышляя про семейные тайны. Туу-Тикки тем временем достала спицы, поставила раскрытую книгу перед собой и начала вывязывать образец.
— Знаешь, что странно? — сказала Тая наконец. — Я тут уже три недели, и ноги сильно промочила один раз, а ни разу не заболела.
— Ты так часто болела дома? — удивилась Туу-Тикки.
— Да. Каждый месяц, иногда чаще. Простуды, ангина… Мама мне горчичники ставила и банки, и еще парафин.
— Это когда горячий парафин кладут на грудь? — уточнила Туу-Тикки.
Тая кивнула.
— Здесь так не лечат, — улыбнулась Туу-Тикки. — Ни от горчичников, ни от банок на самом деле нет прока. А боли они причиняют много. Если ты простудишься, будешь пить лекарства, вот и все. То, что ты не болеешь, неудивительно: ты не перенапрягаешься, высыпаешься, хорошо питаешься, отдыхаешь. Меньше стрессов, теплее климат. В Кишиневе ведь в марте холоднее, чем здесь.
— Холоднее, — согласилась Тая. — А вообще… по-разному. Но точно еще ничего так не цветет. А если цветет, то может и снег на цветы выпасть. Меня это всегда очень огорчало, когда цветет абрикос, а на нем снежинки.
Туу-Тикки отложила вязание, развернулась к Тае и предложила:
— А давай поедем сегодня в Ботанический сад? Позовем с собой леди Эдит и поедем? Там сейчас очень красиво. И ты сможешь пофотографировать на свой телефон.
Тая подумала про свой новозаведенный блог, про фото, которые сможет в него выложить, и энергично кивнула.
Когда Туу-Тикки с Эдит и Таей уехали в ботанический сад, Эдвард почти вслед за ними вышел из ситтина. Только он с баргестами и запасом воды отправился на берег — поиграть с океанскими конями, подумать, дать солнцу и морскому ветру обласкать себя.
Баргесты деловито трусили один впереди, второй следом. Судя по выпуклым бокам, они где-то удачно поохотились. Эдвард шагнул вслед за ними на дороги фейри, чтобы не пересекать многорядное шоссе, в мир людей они вернулись уже на прибрежном песке.
По океану стадами белых барашков шли волны. Шарп снял кожаный шнурок с волос, тряхнул головой. Баргесты уже прыгали в прибое, лаяли на одинокого океанского жеребчика. Похоже, тут из-за близкого ситтина всегда гулял кто-то из коней. Эдвард мельком подумал, знают ли об этом хозяева дома.
Он выбрал кочку подальше от полосы прибоя, сбросил на неё сумку, сапоги, рубашку и колет. Он не мёрз под ветром и не обгорал под солнцем, и мог попросить любого живущего фейри или духа присмотреть за вещами. Иногда это было очень удобно.
Эдвард крикнул баргестов и пошёл направо по кромке прибоя. Ветер дул ему в левое плечо и спину. Туатта думал о девочке Тае. Он не был целителем или бардом и хотя как охотник замечал многое, далеко не всё мог понять или объяснить. И как объяснить девочку вне тела, а главное — как вернуть её обратно, он пока придумать не мог.
Туу-Тикки, Эдит и Тая вернулись домой только к ужину. Пообедали они в городе. Ботанический сад понравился всем. Готовились цвести сакура и магнолии, в цвету были азалии и множество других весенних растений. По просьбе Эдит Туу-Тикки купила ей большой фотоальбом растений Ботанического сада. Таю очень обрадовало, что по субботам здесь продаются семена и саженцы. Ей хотелось посадить что-нибудь в саду ситтина. Теперь Туу-Тикки размышляла, где бы найти местечко для нового растения — засажено было все, и молодые деревья еще будут расти. Тая тоже думала об этом.
— А можно посадить что-нибудь снаружи? — спросила она уже в машине. — Ну, с той стороны ограды?
— Наверное, можно, — ответила Туу-Тикки. — Только надо выбрать, что и куда. С той стороны, где ворота и калитка, вряд ли стоит — это северная сторона, там мало солнца.
— Ну, можно что-то хвойное, — не согласилась Тая. — О, а давай посадим туда секвойи! Они теневыносливые. Ты поколдуешь, и они приживутся. И будут у нас громадные деревья у ворот!
— Неплохая идея, — одобрила Туу-Тикки. — Только не вплотную у ворот. Я думаю, мы в следующие выходные съездим в Редвуд, это заповедник секвой. И саженцы там тоже продают.
Тая улыбнулась. Эдит, листавшая книгу на заднем сиденье, улыбнулась тоже. И подумала о том, что обувь для пешей прогулки она выбрала не очень удачно. Ее лайковые туфельки на невысоком каблуке оказались не так удобны, как она считала. Хотя, конечно, несколько часов прогулки — это не то, что ходить по городу, то и дело присаживаясь.
— Я проголодалась, — сказала Эдит. — Во сколько будет ужин?
— Как приедем, так и будет, — Туу-Тикки посмотрела на нее в зеркало заднего обзора. — Я уже позвонила Грену, озадачила его.
— Томас совсем не умеет готовить, — с улыбкой призналась Эдит. — Даже сэндвичи.
— Ну так ему и не надо. У вас кто прислуга? Люди, фейри?