Толкнув калитку, Тая замерла. Она осознала, что впервые подумала о Туу-Тикки как о маме. Тряхнув головой, Тая повела велосипед в гараж. Сейчас она не хотела об этом думать.
— Привет! — улыбнулся ей от арфы Грен. — Как Дейдара?
— Передает привет, — улыбнулась Тая. — Мы играли в мяч. И ее головоломка, кажется, скоро развалится.
— Я куплю новую, — пообещал Грен.
— А где Туу-Тикки? — Тая оглядела гостиную, но Туу-Тикки видно не было и табаком не пахло.
— В саду. Скоро ужин, — напомнил Грен.
— Я в душ — и приду, — пообещала Тая.
Вымылась она быстро, кое-как расчесала мокрые волосы, переоделась в домашнее. Когда Тая спустилась в гостиную, в нижней ванной шумела вода — Туу-Тикки мыла ноги: по саду она всегда ходила босиком. Тая подошла к колонне, погладила листья сциндапсуса, посмотрела вверх, запрокинув голову. Мелкие внизу, к потолку листья меняли форму и становились здоровенными, как у лопуха. Как будто совсем другое растение.
— Ты серьезно про Луну? — к ней подошел Алекс.
— Серьезно, — кивнула Тая.
— Дорого, — вздохнул он.
— Ну ты же знаешь, как мама говорит: не дороже денег.
Алекс покачал головой.
— Я про лунные базы все-все прочитал, — сказал он. — Они правда принимают туристов, там целый отель есть и развлекательный комплекс, и квесты, и батут, и экскурсия по лаборатории, и катание на луноходах…
— Идемте ужинать, — позвала Туу-Тикки.
Тая взяла Алекса за руку и потащила в кухню.
— Мама, — сказала она и внутренне вздрогнула, — у нас к вам с Греном есть разговор.
Алекс нервно кивнул.
— Давайте после ужина, — предложила Туу-Тикки. — Я голодная, как володух!
— Кто такой володух? — удивился Алекс.
— Это такой злой дух-людоед, — объяснила Тая. С тех пор, как Эшу подарил ей кулон-«переводчик», для нее не осталось непонятных слов.
— На каком языке? — вытаращился на нее Алекс.
— Вроде на польском, — неуверенно сказала Тая.
После ужина и крем-брюле на десерт они перебрались в гостиную, устроились на диванах, Туу-Тикки закурила и спросила:
— Так что у вас за разговор?
Грен сел рядом с ней, полуобняв, Туу-Тикки устроила голову у него на плече.
— Мы хотим на Луну, — решительно сказала Тая. — На экскурсию. Алекс узнавал — туда есть частные экскурсии.
— Да, — подтвердил Алекс. — С две тысячи двадцать восьмого года.
Грен и Туу-Тикки переглянулись.
— Там бронь за три месяца, — зачастил Алекс, — если сейчас забронировать, можно будет в августе полететь. Ну, если медобследование пройдем, на сайте есть параметры, можно врачу переслать. Это дорого, я знаю…
Грен улыбнулся ему.
— Очень хотите?
Алекс часто закивал. Кивнула и Тая. На Луну она хотела гораздо меньше, чем хотела свою лошадь, но в этом было что-то… что-то от той фантастики, которую в Кишиневе она читала всю, до которой смогла добраться. Тая почти верила в то, что в этих книгах не выдумки и мечты, а предсказания, и ей хотелось руками потрогать это будущее — эту Луну, на которую можно просто слетать.
— Скинь мне ссылку в фейсбук, — сказал Грен Алексу. — Я посмотрю. Сейчас ничего обещать не буду, завтра отвечу, хорошо?
Алекс вытер вспотевшие ладони о штаны и выдавил:
— Хорошо.
— Я с вами на Луну не полечу, — сразу предупредила Туу-Тикки.
— Почему? — удивился Алекс.
— А если гости придут? — ответила она. — Кто-то всегда должен быть дома, чтобы встретить гостей.
Тая улыбнулась. Полету на Луну быть — это она уже поняла. Потому что Грен и Туу-Тикки всегда понимали про важное. Лучше, чем сама Тая и Алекс. Вот дельфины важным не были, и к дельфинам они пока так и не съездили. Лошадь и Луна — были.
— Если это совсем дорого, я тоже не полечу, — сказала Тая, — пусть Алекс летит, для него это больше значит.
— Да уж как-нибудь мы решим, — отозвался Грен. — Только не забудьте, завтра мы рано встаем — и в море.
— Рыбалка! — обрадовалась Тая.
— Рыбалка, — кивнул Грен.
— Жаль, Дейдара не понимает. Но если мы не очень поздно вернемся, я к ней съезжу вечером, — сказала Тая. — Мама, а можно мне как-нибудь закачать музыку из «Мушиши» в плеер?
— Я закачаю, на сервере есть, — ответил Алекс. — И тебя научу, тебе давно пора самой.
Тая фыркнула. Алекс все-таки иногда задавался.
Туу-Тикки достала вязание, Тая включила сериал и нырнула в него с первых кадров, с первых нот вступительной мелодии. Даже жаль, что уже так поздно, и посмотреть она сможет только одну серию.
Дочитав книгу, Тая убрала ее на полку. Пожелала спокойной ночи всем своим лошадкам, всем куклам, взяла мишку и забралась под одеяло. Под ним было тепло, даже жарко, но Тая выставляла комфортную температуру на климатизаторе для своей комнаты, так что спать было хорошо.
Иногда ей снилось, что она в Кишиневе, в доме на улице Сеченова, в тесной темноватой квартире. Мама ругается, или Тая знает, что что-то сделала не так и мама придет с работы и будет ругаться, и Тае страшно. А потом Тая просыпалась — здесь, в безопасности. Никто не придет сюда, чтобы забрать ее обратно. Тая вырвалась. Смогла.
Она читала много книг о жизни до революции, о том, как жили дети, ей созвучны были эти книги, эти дети, эти беды. И до поры до времени Тае казалось, что жить так — нормально. Плохо, но нормально. Все так живут.
Все оказалось неправдой. Все. Нет в этом ничего нормального.
Грен как-то объяснил ей, что для нормы есть два эталона. Первый — статистический, когда нормой считается то, чего больше всего. Ну например, кошки бывают белые, черные, рыжие, полосатые, серые — это норма. А розовые и голубые — это уже не норма. Но если розовых и голубых кошек будет много, то и они станут нормой. А еще каждый человек считает нормой себя. Берет себя за точку отсчета. И если он привык, что селедку едят с вареньем, он будет есть ее с вареньем и считать ненормальными тех, кто ест селедку с луком, пока не уверится в том, что селедку с луком едят все, а с вареньем — только он.
Таю тогда рассмешил пример, но аналогию она поняла. Она вообще привыкла к тому, что многое понимает влет, сразу. Потому что она умная.
Тая перевернулась на бок, погасила свет. Она всегда засыпала не сразу.
Сейчас был май. Целое лето впереди. Конечно, придется учиться. Тая уже выучила всю историю до восьмого класса, всю английскую литературу, написала все положенные эссе, даже сдала тесты. Географии осталось на неделю, курса, который Тая упорно называла обществознанием и очень любила — на две. Математика до восьмого класса оказалась совсем простой, не то что в старой школе. Химия Тае понравилась. Физика нравилась меньше. Биологию Тая обожала и занималась ею ежедневно. Тяжелее всего давалось программирование: Тая никак не могла понять, в чем тут хитрость. Как будто для программирования мозги должны быть как-то совсем уж вывернуты. Самое обидное, что ни Грен, ни Туу-Тикки в нем не разбирались, а Алекс готовился к годовым тестам и помочь тоже не мог.
Думать об уроках сексуального воспитания Тая пока не хотела. Туу-Тикки обещала, что поможет, если у Таи будут вопросы, но приступать к этому курсу Тая пока не желала. Успеет еще. Он простой.
Наверное, если Тая хочет стать ветеринаром, ей надо попробовать себя как волонтера где-нибудь в приюте для животных. Или хватит конюшни? Там же тоже лечат лошадей. Линда обещала про лошадей рассказать все-все.
Тая глубоко вздохнула, натянула одеяло на плечи и обняла мишку. Завтра будет новый день, такой же хороший, как и закончившийся.
Теперь Тае не страшно было засыпать и не страшно просыпаться. Мир держал ее в теплых ладонях всегда, а не время от времени, случайными проблесками хорошего в бесконечном кошмаре.
Еще будет терапия — много месяцев. И когда-нибудь сэр Эдвард найдет целителя-фейри, и к нему надо будет поехать. Или Грен найдет. Осенью придется снова ходить к врачам, особенно к дантисту.