Так прошел остаток лета, осень и зима. Серега писал редко, скупо, утверждал, что все хорошо и обещал скоро вернуться. Но он все не ехал и не ехал, а потом случилось это. Каникулы были не за горами, закончились майские праздники, в огородах посадили картошку, уроков почти не задавали и можно было целыми днями проводить на улице. Так они и делали — носились разновозрастной толпой с одного края деревни на другой, по очереди катались на велосипедах, в общем, жили счастливой детской жизнью. Нине исполнилось тринадцать, и она каким-то непонятным чувством ощущала, что это лето будет последним летом детства, поэтому старалась наиграться на всю будущую жизнь. Она почти с завистью смотрела на малышек, баюкающих в старых байковых пеленках куклят. Ей тоже хотелось поиграть в куклы, но никто из ровесниц не предлагал, и она только могла дома подержать в руках давно заброшенного пупса Вовку, с которым не расставалась с детства. Вовка изначально был красавцем, но годы службы подточили состояние пупса, волосы на голове поредели, на лице остались следы шариковой ручки, пальцы косолапых ног были покусаны. Сейчас он лежал в серванте, завернутый в старое полотенце, у дальней стенки, рядом с парой новых валенок.
И вдруг приехала она. Точнее они. Когда у ворот остановилась знакомая машина, Нина замерла и смотрела, как Илька обежал автомобиль, открыл дверцу заднего сидения и протянул руку пассажирке. Юлька выбралась, крепко держа в руках сверток, и быстро, не оглядываясь, прошмыгнула в ворота. Илька захлопнул дверцу машины и тоже вошел.
— Нина, кто это?! — в сознание ее привел вопрос любопытной подружки.
Нина сглотнула слюну в пересохшем горле и ответила нарочито равнодушно:
— Это Серегина жена приехала. Из города.
— Так Сереги же нет? — резонно ответила подружка.
— Ну и что? Она будет у нас жить, — уверенно кинула Нина и продолжила прерванную игру, хотя ей больше всего на свете хотелось бежать домой.
Чего-чего, а терпения у нее было всегда хоть отбавляй. Выдержав полный час, Нина бросила мяч и пожаловавшись на жажду медленно, словно неохотно двинулась домой.
— Выйдешь? — полетели в спину несколько голосов.
— Не знаю, — ответила она.
В сенках Нина задержалась, перевела дыхание, пригладила разлохмаченные волосы и поправила платье. Осмотрев себя, она пожалела, что мать не разрешает носить на улицу что-то поновее, но и это платье было не совсем старое.
Они сидели за столом. Нина вошла, чуть притормозила, чтобы присутствующие заметили ее. Юлька улыбнулась ей.
— Здравствуй, Нина, — произнесла она нежным мелодичным голосом, и Нина тут же полюбила эту красивую девушку.
— Здравствуйте, — пискнула она.
Илька, сидевший спиной, обернулся и тоже приветливо улыбнулся.
— Здравствуйте, Нина, — он по-взрослому обратился к ней на "вы", — меня Илья зовут.
У Нины пересохло в горле, она смотрела на юношу и открывала и закрывала рот. Потом резко развернулась и убежала в комнату. Захлопнув двухстворчатые двери, Нина прижала ладонь к груди и пыталась успокоить рвущееся сердце.
— Она стеснительная у нас, — услышала Нина извиняющийся голос матери.
Потом они продолжили разговор, а Нина стояла за дверью и ловила каждое слово. Это было невероятно, но она угадала, Юлька собиралась поселиться в их доме! Вместе с ребенком. Стоп! С каким ребенком?! Только тут до нее дошло, что из машины Юлька выходила, прижав к груди ребенка, и теперь этот ребенок находился где-то в их доме! У нее аж засвербило внутри от желания тут же пойти и посмотреть этого ребенка. Но Нина сдержалась. Ребенок никуда не убежит.
Взрослые еще много говорили. Нина слушала и недоумевала, почему она посчитала Юльку неженкой и слабачкой. Сейчас там сидела вполне уверенная в себе женщина. В ее детскую головку закралась мысль, что, может быть, это оттого, что рядом был Илька, а не Серега. Но Нина отбросила эту мысль, потому что была свято убеждена, что Юлька приехала только затем, чтобы вернуть Серегу с войны. А раз так, то все встает на свои места, мать перестанет переживать, брат приедет и все будет хорошо.
В это время в дальней комнате оглушительно заревел младенец, взрослые засуетились, зашумели и ринулись спасать горластого малыша. Нина выбралась из комнаты и на носочках пошла за ними. Юлька взяла ребенка на руки, и он ут же замолчал. Она развернула дочку лицом к людям и с нежностью произнесла:
— Это Лера.
14
К новым жителям привыкли очень быстро, и вскоре Нина не представляла себе, как они жили без крикливой Лерки. Мать, настороженно принявшая городскую невестку, обвыклась. А Юлька… Она была как вечный двигатель. Всей семьей они передвинули мебель в комнате Сереги, и оказалось, что там просторно и светло. Только родители перестали обсуждать приезд Юльки, как нагрянули Юлькины родители, повергнув мать в предобморочное состояние. Она была уверена, что городские "сваты" приехали с проверкой, и приготовилась обижаться, но Юлькины родители оказались вполне милыми людьми, они, как и Татьяна Петровна, чересчур волновались, оттого беседа не складывалась. Ситуацию спас отец. Глядя на обмерших от волнения сватов, он покачал головой, потом пошел в сени и принес оттуда запотевшую бутылку настойки.
— Ну что, родственники, — спросил он, лихо стукнув донышком по столу, — будем налаживать связи?
Юлька обосновалась насовсем. Она не гнушалась никакой работы, мыла, стирала, летом возилась в огороде, нянчила Лерку, которая росла очень быстро. Мать все присматривалась, Нина слышала их разговоры с отцом, что Юлька скоро устанет и уедет, и боялась этого, потому что очень привязалась к Юльке. Она распереживалась, когда невестка вернулась в институт, и успокоилась только тогда, когда Юлька устроилась на работу в местную школу.
— Ну что, девчонки, как вы тут, справляетесь? — Илька лихо вкатил в ограду тачку, вывалил поленья, снял перчатки и прогнулся назад, распрямляя спину. Лицо его порозовело от работы и свежего воздуха.
— Справляемся! — с крыльца ответила за всех Лерка, — а ты чего покраснел? Устал?
— Вижу я, как ты справляешься, — ехидно бросил Илька, — не отсидела себе еще ничего? Могла бы и помочь!
— А мне нельзя физически нагружаться, я вообще-то болею! — парировала девочка.
— Ага, воспалением хитрости! — Илька подошел к Юльке и Нине, начал подавать дрова, а они лихо перехватывали и складывали в ровную поленницу.
— Никакой не хитрости, — обиделась Лерка, — у меня вчера и температура была! Нина велела не перегружаться. Нина, скажи!
— Велела, — кивнула Нина и улыбнулась, взглянув на Ильку.
— Ну ладно, ладно, — Илька примирительно выставил вперед руки, — не перегрузишься, если до магазина добежишь?
Он засунул руку в задний карман, достал деньги, вытащил из смятой кучки купюру и протянул Лерке.
— Купи мороженого на всех.