Нина протянула ему рубашку.
— Я пойду, — проговорила она, там, наверное, бардак, и полный дом пьяных спящих людей. А ты поспи, время еще есть. Вы во сколько поедете?
— Ближе к обеду, — растерянно ответил Илька.
— Ну и отлично, — Нина улыбнулась, — я еще прибегу попозже.
Она на цыпочках вышла в сени, а он остался стоять, держа в руках рубашку. Потом бросил рубашку на спинку и прилег так, не расстилая. Рукав свисал и от него шел легкий аромат Нины.
Они уехали только ближе к вечеру. Лерка отоспалась и чуть повеселела, отпросилась навестить подружек и пропала на полдня. Илька сходил к Осиповым, посидел с дядей Лешей, который никак не мог осознать потерю жены и то и дело повторял "Ну как-так-то, Илюха, а?". Илька терпеливо слушал пьяные дяди Лешины рассказы, как он познакомился с Татьяной Петровной, как они стали жить вместе.
— Она ведь не любила меня, Илюха, не любила, — горестно вздыхал дядя Леша.
— Ну что вы такое говорите? — возражал Илька.
— Не любила! — настаивал дядя Леша, — но уважала! И ценила, потому что взял ее с дитем, не попрекнул ни разу. Девка вон у нас какая красивая получилась! — указывал он на Нину, копошащуюся в кухне, — Нинок, иди, посиди с нами!
Нина мотала головой, отказывалась. Потом, видя, что отец совсем разомлел от выпитого, подхватила его под руку, пыталась поднять. Илька вскочил, взял под другую, и вместе они отвели дядю Лешу в спальню.
— С Танькой лягу! — отбивался дядя Леша, потом лег в постель, где недавно лежала жена, поджал худые колени и уснул.
… Они не виделись почти полгода. Из рассказов Юльки Илька знал, что Нина успешно победила перманентные отцовские запои, и даже, вроде, начала встречаться с Денисом, который не оставил затеи охмурить Нину. Об этом поведала Лерка, она была в курсе этого безнадежного романа. Она же и рассказала о том, что Нина с Денисом расстались. Расстояние сделало свое дело. Денис настойчиво звал Нину в город, и даже нашел ей работу, но девушка не могла бросить отца, а тот, в свою очередь, переезжать из родных мест отказывался категорически. Парень поездил еще сколько-то, а потом сама Нина решила за них двоих.
— Что с ней не так?! — изумлялась Юлька, — ведь и красивая, и умница, и работящая, а от мужиков шарахается, как от чумных. Они продолжали общаться, хотя Юлька, кое-как восстановившаяся после стольких жизненных ударов, в деревню не приезжала. Она приглашала Нину, и та обещала приехать. И однажды приехала.
— Нина приезжает, — сообщила Юлька по телефону, — придешь?
Илька не знал, хочет он или нет видеть Нину. Он до сих пор испытывал неловкость за ту безумную ночь. Но все же решил заехать после работы. Юлька теперь жила в его квартире. Квартира с некоторых пор пустовала, после того, как он перевез маму к себе, и Юлька с удовольствием там поселилась, вызвав потоки слез у тети Даши.
— Почему вы должны жить отдельно?! — взывала Дарья Сергеевна к жалости Юльки, — чем вам у нас плохо?
Юлька объясняла, что в родных пенатах ей хорошо, но она привыкла жить отдельно. И Илька помог им переехать, хотя, помогать было не обязательно, из багажа у них было всего несколько сумок с вещами, переноска с поросенком и Гаврила.
Гаврилу привезли они с Леркой. Пес скучал, и увидев молодую хозяйку залаял и заметался по двору. Лерка обнимала пса, чесала за ушами и обещала, что обязательно его заберет с собой. Илька привел сотню аргументов против этой затеи, но упрямая девчонка стояла на своем — собаку она заберет в город. Гаврилу усадили на заднее сидение, и всю дорогу он дышал Ильке в затылок, а Илька боялся, что Гаврила на какой-нибудь кочке откусит ему ухо. Но понятливый пес вел себя словно всю жизнь катался в автомобилях, сидел тихо и только вздыхал от счастья.
Это был еще один повод перебраться в квартиру Илькиной мамы, родители были в шоке от появления в доме дикого злобного пса. Но, Гаврилу словно подменили. Он послушно носил намордник, на прогулке шагал чинно возле ноги хозяйки, мыл лапы после улицы и не рычал на любопытного Фунтика.
В тот день Илька вошел, привычно открыв дверь своими ключами. И услышал смех. Он снял пальто, встряхнул его от холодных капель, и вошел в комнату. Девчонки пили чай.
— Лютик, привет! — помахала рукой Лерка, — садись, Нина варенье привезла, офигенное, клубничное!
— Наливай! — скомандовал Илька с улыбкой, — привет, Нина!
— Привет, — улыбнулась девушка.
— Ой, ты себе не представляешь, что она еще привезла!
— Что? — общее веселье передалось и ему.
— Нин, покажи! — попросила Лерка, а Юлька улыбалась, глядя на Нину.
— Ну вот еще! — отмахнулась Нина.
— Ну покажи, покажи! — Лерка потянула девушку за руку, и та неохотно поднялась со стула, явив глазам Ильки округлый беременный живот.
— Денис — дебил! — объявила Лерка, — я предложила Нине написать ему это на стене в контакте, но она отказывается.
С этого момента Ильке не было покоя. он то и дело поворачивался и смотрел туда, где за столом Нина прятала свое положение, и мучительно придумывал повод остаться с ней наедине. Повод не находился, и он уже почти был готов спросить в открытую, но тут Юлька предложила ему проводить Нину завтра на автовокзал.
— Не надо, зачем?! — всполошилась девушка.
— Я провожу, — произнес Илька так, что Нина осеклась и не стала больше возражать.
Ребенок был не от него. Так сказала Нина. И в какой-то момент он даже испытал разочарование, потому что беременная Нина выглядела такой светлой. Она была похожа на Мадонну с картин — нежная и женственная.
— Почему отец ребенка не с тобой? — спросил Илька и тут же пожалел, что влез не в свое дело.
— Это я не с ним, — ответила Нина с легкостью в голосе, — ничего хорошего у нас не получилось. Кроме этого, — похлопала она себя по животу.
В начале февраля пришло известие, что Нина родила мальчика, и назвала его Петей.
***
Они припарковались довольно далеко от школы.
— Так и знала, что опоздаем! — ворчала Лерка, выбираясь из автомобиля. — Еще бы за три улицы остановились!
— Ты бы собиралась подольше, вообще бы от "Пятерки" шла, — ехидно парировала Юлька, и когда Лерка уже вытаращила глаза и набрала в грудь воздуха, чтобы начать обороняться, махнула головой в сторону пришкольного парка, — тебя уже ждут!
Лерка моментально сменила недовольное лицо на улыбку, обернулась и помахала туда, где у ограды стоял высокий молодой человек в синем костюме с красной бабочкой. Юноша тоже взмахнул рукой, Лерка кинула "пока" и, покачиваясь на высоких каблуках, поспешила к молодому человеку,
Илька достал из машины три пышных букета, один протянул Юльке, два других перехватил левой рукой, а правую подставил подруге. Юлька взяла его под локоть и они двинулись туда, куда стекались выпускники в окружении близких родственников. На широком школьном дворе было все приготовлено для торжества, но ни дети, ни родители не занимали своих мест, а перемещались от группы к группе, обнимались, мужчины приветствовали друг друга рукопожатием, женщины обнимались, парни и девчонки сбивались в кучки. Двор гудел общим радостным гулом. Лерка тоже была там, рядом и чуть сзади стоял тот самый молодой человек и обнимал ее за талию.
— Она ведь так и не подружилась с классом, — печально произнесла Юлька, глядя на дочь.
— Ну и что, — ответил Илька, — ей и с "математиками" неплохо.
Юлька еще раз взглянула на Лерку, довольную, улыбающуюся.
— Максим — очень хороший парень, — заметила она.
Илька кивнул.
Когда они вынужденно вернулись в город, Юлька жила только своими ощущениями. Она покорно позволяла окружающим заботиться о себе, потому что сил что-то делать с самой собой не было. Она спала, ела, и снова спала. Два месяца в больницах пролетели незаметно, потому что она действительно не замечала ничего. Родные навещали ее каждый день, но, с таким же успехом они могли не приходить ни разу. Ей было все равно. Иногда она будто включалась, и в те моменты вспоминала все события последних дней мая, и накатывала такая тоска, что от этого спасали только успокоительные препараты. Которыми ее пичкали вволю. Потом ее выписали, и она оказалась дома. У себя дома. В том доме, в котором выросла и провела первые восемнадцать лет жизни. Дома ей не нравилось, потому что было шумно, казалось, что круглосуточно с ней кто-то разговаривает, просит что-то сделать или что-то посмотреть. Как-то незаметно наступила осень, но это ничего не меняло. Но однажды вдруг что-то изменилось. Илька накричал на нее. Да-да, не просто громко разговаривал, а по-настоящему орал, еще и обзывал разными обидными словами. Он говорил, что она распустеха и бездельница, что она квашня и распустила сопли, что она — некудышная мать. Ну, это уж было слишком, и Юлька нашла в себе силы вяло обороняться, доказывая, что мать она как раз очень даже ничего. И тогда Илька рассказал, что Лерку, ее Лерку невзлюбили в новом классе, обзывают "колхозницей" и всячески выживают из класса. От этого Лерка стала хуже учиться и пребывает в не меньшем стрессе, чем ее мать, которая настолько эгоистична, что ничего не видит, кроме своих переживаний.