То с появлением Андрее де Мэра Гияз все эти правила и условия были нарушены. И де Травивилю приходилось разбираться со своими соседями и заново заключать договора.
Он просто поражался, как может быть, чтобы у такой спокойной и воспитанной женщины, как Елена, был такой баламут сын. Этому не было никаких объяснений.
Когда де Травивилю доложили о том, что у него под носом создаётся армия вампиров, этого он тоже ожидал менее всего.
— Как так? — и он узнает обо всем за пять минут до начала войны?!
Подобного можно было ожидать от ее взбалмошного сынка, но не от Елены. «Как только она может идти у него на поводу?» — сидел и думал де Травивиль.
И тут ему вспомнилось, как полгода назад погиб один из его друзей. Гибели которого он не придал значения. «Про
придумалось тогда ему. Которых и след простыл. Но это была, как теперь оказалось, глупая мысль.
И тем же вечером случилось первое нападение. На его людей, точнее, на одного из его друзей.
Город купался в дожде вторые сутки. Капли тихо шелестели по мостовой. С деревьев уже облетали листья. В Париже стояла осень. Вольф возвращался домой, знал, что скоро начнет светать, и торопился. Он и так замешкался на охоте.
Но вот до поворота он дойти не успел. Обращенные появились внезапно. Словно черти из табакерки. Семеро. Крепкие парни с оружием в руках. Вольф не стал дожидаться, пока неизвестные выскажут ему свои пожелания. Он не собирался вести пространные разговоры под проливным дождем и тем паче выполнять чужие требования.
На какое-то мгновение Вольф почувствовал разочарование. Его совсем ни во что не ставят, если устраивают подобный фарс?! Да еще и с привлечением людей, и вампиров, которых обратили лишь вчера?!
Это было лишено смысла. Бездарно. И жалко... кто бы это мог быть?
И явно происходило без ведома Михая де Травивиля. Тот подобной глупости никогда бы не допустил. Он хорошо знал своего друга. Тот если и бил, то наверняка. Вольф презрительно скривил губы, лицо его исказилось от ненависти.
Он как бешеный расшвыривал обращенных, работая кулаками, локтями, ногами — вокруг трещали кости, и лилась кровь, но ничто не могло остановить его в стремлении убить всех.
Он краем зрения видел, как один из обращенных пролетел несколько метров и врезался в старый памятник, раздробив его на мелкие кусочки. За это время Вольф успел отразить удар другого вампира и ударить его в грудь. Тот отлетел еще дальше, пропахав телом мостовую.
Другой обращенный быстро поднялся и на огромной скорости кинулся на Вольфа. Вампир без особых усилий оторвал скамейку от земли и кинул в противника. Та разлетелась вдребезги, ударившись о тело вампира, не оставив на нем ни единой царапины.
После чего последовал удар Вольфу в живот, и тот, отлетев, упал на мостовую, проехав по ней несколько метров. Тут же появился другой вампир, и еще, и еще обращенный. И не дав Вольфу подняться, один из них сел на него и ударил кулаком в лицо. Но Вольф не заставил себя долго ждать и, несмотря на удар, схватил обращенного за горло и попытался его откинуть, но тут подоспели другие обращенные...
Так погиб один из друзей Михая де Травивиля. По крайней мере, так ему доложили...
А вот сами обращенные куда-то пропали. Словно их и не было...
А месяца через два таким же неожиданно образом погиб и второй его друг. Снова откуда-то появились таинственные обращенные, убили — и исчезли в неизвестности.
Де Травивиль, задумавшись, сидел в кресле и сопоставлял факты, обдумывая произошедшее с его друзьями. Он только после смерти второго друга начел подозревать, что оба убийства были кем-то подстроены, а теперь, когда ему стало известно о нескольких обращенных, которые скрываются в борделе Елены, все вставало на свои места. Бордель — это просто прикрытие и не более. Но где они там укрывались? Если он сам чуть ли не каждый день заходил к ней и никаких новых обращенных не видел.
— Ну что ж, коль вы мне объявили войну, то следующий ход мой, — поднявшись с кресла, произнес де Травивиль.
Ему не хотелось начинать эту войну, но, видимо, придется...
Елена де Мэра Гияз…
В ее борделе расслаблялись тела, звучал смех, соединялись губы.
Это шикарная женщина была вхожа в лучшие дома. Дама вхожая в свет, а не лежащая на панели. Не женщина на содержании. Несмотря на то, сколько сердец богачей она завоевала. Елена — императрица постели, идол храма любви.