Гердсит же осторожно наклонилась и бесстрашно подняла его.
— Я испытываю подобную боль всегда, — тихо сказала она, глядя в остекленевшие в агонии глаза вождя. — Эта боль — часть меня, — губы ее скривились, и искра отчаяния мелькнула в глазах. — Пытками меня не запугать.
А бой был уже окончен, и волки приняли человеческое обличье. Они делали это для того, чтобы вернуть ясность мышления, такую, какая свойственная только людям. Сгрудившись вокруг вождя, со страхом и трепетом смотрели они на Волка и отринутый челенжер. Никогда никто из них не смог бы понять, как можно было вытерпеть подобную боль и жить с ней?
Но тут всеобщим замешательством воспользовался Караген. Он знал, что у его наемницы — Елены — все получится. Ведь она была не просто магом, она была вампиром, наделенным совершенно особыми способностями. Владела зеркальной магией, как у его брата, Рамаданта де Мэра Гияз, ее отца.
Когда в строю осталась лишь пара волков, колдун атаковал. Ни мгновения не сомневаясь, он направил столп огня в сторону Елены. И наемница среагировала моментально. Одним неуловимым движением, полетом мысли, движением брови она отзеркалив его. И удвоила силу атаки в разы — святилище вспыхнуло.
А главной целью все еще оставался Лиам. Все, что он успел сделать, это поднять с земли откушенное запястье одной из гердсит, еще сжимающее челленжер. Сжал его в своей руке, но не успел воспользоваться. Из ниоткуда, из пылающей пустоты горящего храма возник маг. Мгновенно материализовавшись прямо перед волком, чтобы молниеносно вонзить в грудь альфы короткий клинок
Лезвие, покрытое тонким слоем серебра, с хрустом разрубив ребра, проткнуло сердце волка.
Лиам медленно осел на землю.
Морщась от ожогов и царящего вокруг жара, колдун мановением руки заставил огонь утихнуть. Елена и чудом уцелевшая вторая гердсит подбежали к нему.
— Господин! — почти хором обеспокоенно воскликнули они.
Но Караген оттолкнул от себя девушек. Он знал, что битва еще не окончена. Оборотни обладали такой невероятной регенерацией, что даже клинок в сердце не мог убить их до конца. Ничто не могло сейчас отвлечь его от цели. Колдун поднял челленжер левой рукой, подошел к умирающему вожаку и с силой воткнул прут ему в ухо.
Елена первой догадавшись, что он хочет сделать, взяла свое оружие, и направила на второе ухо альфы. Это была самая ужасная и самая любимая пытка господина.
Девушка сама перенесла ее не раз. Стоит хоть раз дернуться — и ты тут же умрешь от боли, либо потеряешь рассудок.
Выжившие оборотни выглядели жалко. Оставшись без покровительства и руководства своего альфы, они не знали, что делать. Сгрудившись, потерянные и несчастные смотрели они на своего вождя, уходящего в небытие. Мир оборотней до этого момента не знал действия серебра и боли от челленжеров. Рожденные под холодом луны звери не понимали, почему хлипкие с виду железки и пруты смогли одолеть их мудрого предводителя.
Но ослаблен был и сам Карагэн. Вторая гердсид бережно поддерживала его плечом.
— Волки! — хрипло, с пренебрежением скривившись сказал колдун. — Поклонитесь мне! Или сдохните, как ваш вожак!
После произошедшего, оборотни были уже не в состоянии противиться магу. Медленно, нехотя, делая над собой усилие, они приблизились и… склонились.
Они покорились.
И все же одной из них удалось бежать на землю. Волчица выскользнула тайно, воспользовавшись порталом.
Молодая и свободолюбивая Мегерелла видела, как Карагэн убил мужа. И потому она не могла перед ним склониться — лучше смерть.
Вожак стаи — ее муж Лиам — в последний момент приказал ей бежать. Бежать и спрятаться! — позаботиться об их сыне. Который еще не родился, но вот-вот должен был появиться на свет.
— Мегерелла, ты должна остаться живой. И родить, — сказал он за несколько недель до того, как они поехали в храм. Он предчувствовал свою гибель и желал охранить ее — свою супругу.
— Нет. Я не смогу! — в слезах восклицала молодая волчица.
Но муж ее был тверд и непреклонен:
— Можешь, — сказал он. — Ты должна и ты сможешь. Карагэн ничего не должен знать, иначе у нас нет будущего.
Он сказал это, несмотря на то, что Лиаму было больно видеть слезы жены, что печаль рвала его душу. Но он знал: рано или поздно маг придет в его деревню. И уничтожит ее. Убьет. А его народ заставит покориться.
— Но когда родиться мой сын, — пробормотала она, глотая слезы. — Твой сын. Он будет истинным альфой. И он сможет освободить...